Никогда не доверяй собаке с оранжевыми бровями.
Название:36 градусов – Глава 6
Автор: A. Kniggendorf
Блог автора: users.livejournal.com/akk_/
Переводчик: Lazurit
Бета: Клэр
Фандом: TB/X1999/Clamp Campus Detectives
Пейринг: Сейширо/Субару
Рейтинг: R/NC-17
Дисклеймер: Все принадлежит Кламп и автору
Ворнинги: насилие, оккультизм, гомосексуализм, говорящее дерево, дендрофилия и геометрия.
читать дальшеA. Kniggendorf: 36 градусов - 6 - Сумераги Субару - Ложь
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
~ 36 градусов отделяют пентаграмму от пентакля.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Одайба, Токио,
27 декабря 1999 года.
Было уже за полночь, когда Субару покинул академию через северо-западный выход на Второй станции. Низко висящие, до странности густые облака отражали свет города и видневшейся вдалеке академии. Часть гавани все еще использовалась, и доки Ариаке яркой полосой сияли слева от него. Скоростная автострада, вдоль которой он шел, также все еще была освещена, хотя часть фонарей не работала. Мелкие переулки казались темными зияющими ртами. Большинство зданий были целы, но на них лежала печать бесхозности. По обе стороны улицы стояли закрытые магазины и офисные здания, их неоновые вывески не светились, а некоторые были разбиты.
Муниципалитет предпринимал вялые попытки восстановить район, хотя в данной ситуации было сомнительно, увенчаются ли они когда-нибудь успехом. Стройплощадки были рассеяны между промышленными зданиями, и после частичной эвакуации их тоже закрыли. За заборами стройплощадок к облакам тянулись стальные подъемные краны, казавшиеся удивительно хрупкими. Изредка по улице с грохотом проезжал грузовик, напоминая о том, что Япония не могла полностью отказаться от использования Токийской гавани и доков из-за такой мелочи, как пара землетрясений и частичная эвакуация.
Подрагивал свет фонарей. Неосвещенное пространство между стройплощадкой слева и черным пятном теннисного парка Ариаке справа пролегало так, что Субару приходилось идти в темноте каждый раз, когда ему попадался разбитый фонарь.
В ночи раздался одинокий крик ястреба. На фоне окруженного облаками бледного призрака ущербной луны на секунду отпечатался темный силуэт хищника. Еще один крик. Дикий. Рассерженный. Птица устремилась вниз, во тьму.
Вопль. Пустой. Человеческий...
Субару поежился, поправил воротник плаща и пошел дальше.
За углом, в свете фонаря он снова увидел птицу, равномерно хлопавшую крыльями. Это действительно ястреб? Орел? Что-то еще? Она сидела у человека на голове, глубоко вонзив когти в тонкую кожу горла. Ее мощный загнутый крючком клюв опустился к его лицу. Кровь впитывалась в зеленую ткань рубашки. Ноги в тяжелых ботинках немного подергивались.
Еще один крик. Животное пристально посмотрело на Субару золотыми, невозмутимыми птичьими глазами, а затем снова вонзило клюв в человеческое лицо. Когда оно снова перевело на него взгляд, из клюва на зрительном нерве свисал человеческий глаз. Ноги мужчины вздрогнули. Субару надеялся, что причиной этому были когти хищника, проникшие в спинной мозг, а не то...
Он вынул офуда и призвал магию. Он не мог просто стоять и смотреть, он…
Хлопанье сильных крыльев помешало ему. Птица поднялась в воздух. Опустившись на колени, чтобы осмотреть жертву, Субару слышал пронзительные глумливые крики птицы. Он смотрел на разодранное лицо и, прижав к окровавленному горлу кончики двух пальцев в бесплодной попытке найти пульс, понял, что этому человеку уже ничем нельзя помочь. Его душа покинула тело, оставив лишь пустую оболочку.
Субару выпрямился. Одинокий зов ястреба преследовал его во мраке ночи.
Навесной мост, воздвигнутый вооруженными силами, тянулся от южной стороны Парка Одайба к пирсу Шинагава. Он заменил Радужный Мост, превратившийся в груду булыжников, блокирующую основной канал токийской гавани. Груда булыжников ... могила.
Субару остановился, застыв на месте и уставившись на торчащую из воды полосу колотого бетона. В некоторых местах море проложило себе дорогу сквозь него... Левая подпорка столба разрушилась, но другая все еще поддерживала его, и тот возвышался, словно мемориал. Еще одна безымянная могила.
Могила Сейширо.
Субару вздрогнул. Сейширо... умер от его руки. Кровь Сейширо стекала по его запястью. Но ... он не был хищником, он... Сейширо...
Прикованный к этому месту, он смотрел на разрушенную подпорку все еще стоящего столба. Безымянная могила ... как у императора Сушуна.
Могилой Сушуна была сакура.
Было ли все похороненное под сакурой добычей Сакуразукамори?
Субару поежился, вспомнив, как погружалась в тело его рука.
В первой хронике Сумераги говорилось, что клан Сога выступил против принца Сетоку и приказал убить императора. Но в эссе, найденном им в архивах академии, было сказано, что убить императора приказал сам Сетоку...
Что было ложью, а что правдой?
"Неважно, что вы предскажете, это в любом случае произойдет" Ледяные мурашки проползли по позвоночнику Субару, вплетаясь в его душу строчками недавнего кошмара. Предсказания принца были пугающе точны... "Онмедо не допускает другого варианта."
Почему бы и нет? Если Сакуразукамори не убивал императора, то кто ...?
Разъяренный крик ястреба вырвал его из оцепенения. Он плотнее закутался в плащ, не сознавая, что все еще хочет согреться, и поспешил к навесному мосту и видневшемуся за ним городу за ответами, не сознавая, что все еще хочет их найти.
Парк Уэно, Токио,
27 декабря 1999 года.
Он добрался до дерева с первыми лучами рассвета. Было холодно. Изо рта шел пар. Он закутался в плащ. Руки в перчатках глубоко опустились в карманы. Темный плащ из плотной ткани был намного теплее, чем предыдущий, и он понял, что очень рад этому. Кристаллы льда сверкали на темной коре и деревянной скамейке, примостившейся меж скрюченных корней. Благодаря инею царство смерти обрело эфирную красоту.
Вытащив сигарету из пачки, Субару сел спиной к дереву и закурил. Белый пар его дыхания смешался с синеватым дымом сигареты.
- "... Это вредно для здоровья..."
Субару пожал плечами, - Мне уже говорили об этом. - Он снова затянулся сигаретой. Звуки знакомого голоса причиняли ему боль, но он пришел сюда, зная, что сакура попытается манипулировать им.
- "... Я все еще могу убить любого, кто сядет на эту скамейку..."
- Но ты этого не сделаешь. - Еще одна затяжка. Он не будет приманкой. Рука, держащая сигарету мерзла под кожаной перчаткой.
Ветви дерева затрепетали. - "...Итак, перестаешь ли ты быть убийцей из-за того, что ты - Сумераги?...
- Нет. - Еще затяжка. Медленная. Глубокая. - Я не убийца, потому что никого не убивал.
- "... Значит, ты невинен?..."
Субару бросил окурок на заледенелую дорожку и встал, наконец, обернувшись и посмотрев на стоящее за ним дерево. - Я виноват в том, что не предотвратил смерть этого человека. Я виноват, что не знал о том, что ты хочешь сделать из меня приманку.- Он глубоко вдохнул холодный свежий воздух. - Это не делает меня убийцей, я просто был ... не осведомлен.
- "... Не осведомлен. Да..." - Иллюзорный ветер шелестел ветвями и бесчисленными цветами. В тени дерева виднелись человеческие фигуры. Знакомая сцена. Он видел ее несчетное количество раз в своих снах, в своих кошмарах ... он, он сам, значительно более юный и значительно более невинный, лежащий на руках Сейширо, окровавленный. Знаки сияли под хлынувшей из ран кровью. И все же он спокойно лежал, словно уснув в объятьях подростка-Сакуразукамори.
Застыв на месте, Субару смотрел. Древесина царапала кожу его ботинок, ткань его брюк. Ястреб кричал.
Юноша крепко... бережно обнимал ребенка, поднеся крошечные кровоточащие руки к своему лицу. Сейширо вдыхал, пробовал... В сумерках блестели позолоченные пуговицы его школьной формы.
Шрамы на его руках начало покалывать. Кора царапала их. Ветки дрожали вокруг его запястий. Он не мог заставить себя пошевелиться. Что-то коснулось его шеи, обвиваясь...
Субару закашлялся: дерево сдавило его горло.
Тишину разрушило хлопанье крыльев. Ястреб кричал, врываясь в мабороши. Картина из прошлого разбилась, рухнула, осыпая пространство вокруг дерева острыми осколками. Один из осколков, упавший рядом с Субару, показывал кусочек юного Сейширо, золотистые пуговицы все еще блестели на его воротнике. Субару невольно потянулся к нему и зашипел, порезавшись об осколок иллюзии. Красные капли падали на землю. Один из тонких корней изворачивался, ловя их. Яростный крик ястреба звенел в ночи.
Корни и ветки стремительно отступали. Сжав горло кровоточащей рукой, Субару отшатнулся, стараясь оказаться подальше от дерева. В мабороши над ним парила птица. Ветер от взмахивающих крыльев касался его щек и раскачивал ветви сакуры. Золотистые глаза ярко блестели.
Он распахнул глаза. Он видел эту птицу раньше, она делала что-то очень похожее...
Настороженные золотистые глаза буравили его; птица победоносно вскрикнула. Он вспомнил, как когда-то давно она сидела на плече. Мощные крылья били воздух. Осколки иллюзии сдуло с земли у его ног. Шелестела сакура, но, как и во снах, нарушавших его ночной покой девять лет назад, слов не было слышно. Ястреб пронесся мимо него, иллюзорные перья коснулись его щеки, размазывая кровь по лицу...
Он очутился на холодной земле рядом со скамейкой и голым деревом. Пугающая красота сакуры исчезла, как и…шикигами? На его руке застыла кровь. Он вздрогнул. Это едва не случилось. Сакура ... действительно пыталась поглотить его.
"Я видела, что цветы сакуры пленили тебя," - вспомнилось ему давнее предупреждение бабушки. Казалось, он все еще был…
Он заморгал. Парк вокруг него казался до странности ирреальным, словно тоже был иллюзией. Иней сверкал в лучах полуденного солнца. Город был укрыт слоем облаков. На улицах клубились струи тумана. В центре города верхние этажи высотных зданий казались островами в безбрежном волнующемся море белого серебра.
Он стоял на склоне Холма Уэно и смотрел вниз, на город, неожиданно переставший казаться разрушенным и грязным, украшенный недавно прошедшим Рождеством. Он двинулся с места, медленно, нерешительно спускаясь к облакам. В тумане каждый дом каждой улицы казался лишь миражом. Проспект появился перед ним плотной белой стеной. Спустя некоторое время у Субару появилось ощущение, что он идет во сне. В белизне над его головой висело тусклое, оранжево-красное декабрьское солнце.
Туман.
Он был холоден. Он был влажен. Он вился вокруг его изношенных ботинок, поглощая звуки его шагов, пятна земли и грязи. Сквозь туман проступали деревья. Появилась слегка покосившаяся стена из крупных серых камней. Субару пошел медленнее. Это Хиракава-мон, северные ворота...
... Императорский Восточный Сад, Хигаши Гёэн. Он заблудился в облаках. Он слишком далеко прошел на запад. Он...
С удивлением он понял, что шел по магической линии. Вниз от Уэно, к... Императорской земле? Какая может быть связь между сакурой и ...?! Нет, невозможно! И все же...
Он вспомнил нечто важное и поежился от внезапно повеявшего холода. Когда-то он уже шел по этой линии. Шестнадцать лет назад, когда ему было девять, вечером после принятия своей должности сакура позвала его из...
... Восточного Сада императорского дворца, где Обаа-чан оставила его ждать, пока она ... укрепляла барьеры вокруг академии. Тогда она сказала, что ей была назначена встреча в Министерстве, но сейчас он уверен, что она была именно в академии. Какое министерство могло бы работать так поздно?
Сакура звала его, и он пришел. Он покачал головой. Нет…
Притяжение сакуры все еще действовало. Он был достаточно знаком с ним, чтобы не сомневаться. Нет, тогда он следовал за ... чем-то ... кем-то другим. Тем, кто больше не был в Уэно, больше не был на Зем…
Тем, чья сила текла по линии с другого конца. Другого конца...
Пред его мысленным взором всплыл образ. Академия.
Он прибавил шагу.
Академия защищала Шинкен до Обещанного дня. Академия была предназначена сохранять равновесие до самого конца, до финального решения.
Сакуразукамори вмешался. Сейширо был там. Он не должен был быть там. Даже шестнадцать лет назад, будучи школьником. Субару должен был догадаться еще в тот момент, когда узнал, кто автор эссе. Он…
Эссе было доказательством, но его разум слишком оцепенел, чтобы понять этого. Он видел это каждый раз в своих снах о Пари, о золотистых пуговицах на форменном воротнике Сейширо, о шелесте магии...
Шелесте той магии, из-за которой на его руках были вырезаны знаки его противника.
Шелесте той магии, которую он не мог стереть со своей души.
Академия. Равновесие. Что Сейширо делал там?
Что?
Субару побежал.
Академия Кламп, Токио,
Особняк Имоноямы,
27 декабря 1999 года.
Не прошло и дня, а он снова стоял на том же пороге. Снова увиделся наедине с директором Академии Кламп. Он знал, что теперь, когда технически они были врагами, у Нокору нет причин помогать ему…и все же ему становилось все труднее терпеть оставшиеся без ответа вопросы. Имонояма не мог понять, что он действительно нуждался в ответах, и более не старался быть тактичным. Он не мог рисковать.
- Имонояма-сан. Я знаю, что Сакуразука Сейширо учился в Академии Кламп!
- Академия Кламп много лет является известным учреждением. Не удивительно, что такая древняя семья как Сакуразука…
- Я помню эмблемы, которые он носил на своей форме шестнадцать лет назад! На пуговицах не было перечеркнутой Z Академии Кламп!
Услышав это, директор изогнул бровь. - Если он не носил школьных знаков отличия, что заставляет вас думать…
- Я нашел его эссе о Сушуне в вашем архиве! - перебил его Субару. - Но пуговица на его воротнике была похожа на греческую колонну. - Имонояма озадаченно посмотрел на него, и Субару вынудил себя немного успокоиться, прежде чем попытаться объяснить снова. - Латинская бука "I". Вы знаете об этом?
Со вздохом, Имонояма кивнул. - Да. Это - символ довольно престижной стипендии, выделенной моей семьей для лучших пяти процентов учеников Академии Кламп, откуда бы они ни были.
- Что вы имеете в виду?
- Это - символ стипендиатов Имоноямы. Они носят его вместо школьного значка. Мой отец выбрал латинскую "I", потому герб нашей семьи слишком напоминал бы торговую марку, а ему нравилось двойное значение буквы "I", это одновременно и "Имонояма" и "Номер Один".
- Эти стипендиаты ... Вы ведь знаете, что они здесь делали, да?
На щеке Имоноямы дернулся мускул, но он промолчал.
- Что Сакуразука Сейширо делал в этом учреждении? - голос Субару дрожал, он замолк, а затем снова попытался объяснить. - Он не должен был ступать на эту землю. - Его глаза были прикованы к директору. - Что он делал здесь, Имонояма-сан?
- Я не могу посвятить вас во все дела нашего учреждения, Сумераги-сан, - решительно возразил Имонояма. - Надеюсь, вы это понимаете.
- Имонояма-сан. - Субару сам был удивлен холодом своего голоса. - Думаю, в прошлый раз я ясно дал вам понять, что времени у меня больше нет. - Он поднял руку. В его руке, одетой в черную перчатку, блеснула белая офуда. - Возможно, вы помните, что я могу использовать накопленную академией магию.
Директор побледнел, но стоял на своем. Его взгляд перебегал с лица Субару на офуда и обратно. Он словно заколебался на секунду и... - Будет лучше, если вы просто проследуете за мной наверх, Сумераги-сан. - Не дожидаясь ответа, он указал на дверь и двинулся в глубь дома.
Широкая лестница вела на второй этаж. Пол был сделан из темного дерева, отполированного до блеска, соперничавшего с мраморным. Двупольная дверь в конце прихожей была обита красновато-коричневой кожей - типичная звукоизоляция дорогой личной библиотеки. Имонояма открыл правую створку двери и отступил, пропуская Субару внутрь.
Дверь закрылась за ним. Ботинки Субару заскрипели на дорогом деревянном полу, когда он обернулся и посмотрел на закрывшуюся дверь. Имонояма не стал входить. За ним, в тускло освещенной комнате, что-то зашуршало. Рука Субару невольно крепче сжала офуда. От пола до потолка стены покрывали темные книжные полки, заполненные дорогими томиками в кожаных переплетах. Большая часть окон была закрыта тяжелыми бархатными занавесками. Его ноги погрузились в насыщенный багряно-золотой узорчатый керманский ковер.
Одна из занавесок была отдернута. Тусклое сияние зимнего солнца освещало кресло с высокой спинкой и стоящий рядом с ним маленький стол. На нем стояла медная лампа со стеклом коньячного цвета, светившая ярче, чем унылое послеполуденное солнце.
Сидевший в кресле человек спокойно вложил закладку меж страниц книги. Длинные, изящные пальцы закрыли книгу и положили ее на стол.
- Здравствуй, Субару-кун.
продолжение следует в:
A. Kniggendorf: 36 градусов - 7 - Сакуразука Сейширо - Правда
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Примечания:
(1) Субару видел шикигами Сейширо первый раз в Иксе, восьмой том стр. 66 (Накано). Но так как он не орнитолог, то мог не сразу узнать птицу. Кроме того, неизвестно, является ли птица Сейширо ястребом или орлом. Автор выбрала ястреба по двум причинам: размеры ястреба больше подходят для того, чтобы сидеть на плече Сейширо, и ястребы чаще встречаются в Токио, чем орлы, а потому вызывают меньше подозрений.
(2) Керманский ковер. Индийский шерстяной ковер, примерно 155.000 узлов на квадратный метр. Обычно в центре композиции помещен медальон тонких сложных очертаний; иногда - и это характерно только для керманских ковров - от центра медальона симметрично в обе стороны расходятся крупные завитки тонкого рисунка. www.kibek.de/shop/db_images/sultanaspiegelkirma...
Автор: A. Kniggendorf
Блог автора: users.livejournal.com/akk_/
Переводчик: Lazurit
Бета: Клэр
Фандом: TB/X1999/Clamp Campus Detectives
Пейринг: Сейширо/Субару
Рейтинг: R/NC-17
Дисклеймер: Все принадлежит Кламп и автору
Ворнинги: насилие, оккультизм, гомосексуализм, говорящее дерево, дендрофилия и геометрия.
читать дальшеA. Kniggendorf: 36 градусов - 6 - Сумераги Субару - Ложь
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
~ 36 градусов отделяют пентаграмму от пентакля.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Одайба, Токио,
27 декабря 1999 года.
Было уже за полночь, когда Субару покинул академию через северо-западный выход на Второй станции. Низко висящие, до странности густые облака отражали свет города и видневшейся вдалеке академии. Часть гавани все еще использовалась, и доки Ариаке яркой полосой сияли слева от него. Скоростная автострада, вдоль которой он шел, также все еще была освещена, хотя часть фонарей не работала. Мелкие переулки казались темными зияющими ртами. Большинство зданий были целы, но на них лежала печать бесхозности. По обе стороны улицы стояли закрытые магазины и офисные здания, их неоновые вывески не светились, а некоторые были разбиты.
Муниципалитет предпринимал вялые попытки восстановить район, хотя в данной ситуации было сомнительно, увенчаются ли они когда-нибудь успехом. Стройплощадки были рассеяны между промышленными зданиями, и после частичной эвакуации их тоже закрыли. За заборами стройплощадок к облакам тянулись стальные подъемные краны, казавшиеся удивительно хрупкими. Изредка по улице с грохотом проезжал грузовик, напоминая о том, что Япония не могла полностью отказаться от использования Токийской гавани и доков из-за такой мелочи, как пара землетрясений и частичная эвакуация.
Подрагивал свет фонарей. Неосвещенное пространство между стройплощадкой слева и черным пятном теннисного парка Ариаке справа пролегало так, что Субару приходилось идти в темноте каждый раз, когда ему попадался разбитый фонарь.
В ночи раздался одинокий крик ястреба. На фоне окруженного облаками бледного призрака ущербной луны на секунду отпечатался темный силуэт хищника. Еще один крик. Дикий. Рассерженный. Птица устремилась вниз, во тьму.
Вопль. Пустой. Человеческий...
Субару поежился, поправил воротник плаща и пошел дальше.
За углом, в свете фонаря он снова увидел птицу, равномерно хлопавшую крыльями. Это действительно ястреб? Орел? Что-то еще? Она сидела у человека на голове, глубоко вонзив когти в тонкую кожу горла. Ее мощный загнутый крючком клюв опустился к его лицу. Кровь впитывалась в зеленую ткань рубашки. Ноги в тяжелых ботинках немного подергивались.
Еще один крик. Животное пристально посмотрело на Субару золотыми, невозмутимыми птичьими глазами, а затем снова вонзило клюв в человеческое лицо. Когда оно снова перевело на него взгляд, из клюва на зрительном нерве свисал человеческий глаз. Ноги мужчины вздрогнули. Субару надеялся, что причиной этому были когти хищника, проникшие в спинной мозг, а не то...
Он вынул офуда и призвал магию. Он не мог просто стоять и смотреть, он…
Хлопанье сильных крыльев помешало ему. Птица поднялась в воздух. Опустившись на колени, чтобы осмотреть жертву, Субару слышал пронзительные глумливые крики птицы. Он смотрел на разодранное лицо и, прижав к окровавленному горлу кончики двух пальцев в бесплодной попытке найти пульс, понял, что этому человеку уже ничем нельзя помочь. Его душа покинула тело, оставив лишь пустую оболочку.
Субару выпрямился. Одинокий зов ястреба преследовал его во мраке ночи.
Навесной мост, воздвигнутый вооруженными силами, тянулся от южной стороны Парка Одайба к пирсу Шинагава. Он заменил Радужный Мост, превратившийся в груду булыжников, блокирующую основной канал токийской гавани. Груда булыжников ... могила.
Субару остановился, застыв на месте и уставившись на торчащую из воды полосу колотого бетона. В некоторых местах море проложило себе дорогу сквозь него... Левая подпорка столба разрушилась, но другая все еще поддерживала его, и тот возвышался, словно мемориал. Еще одна безымянная могила.
Могила Сейширо.
Субару вздрогнул. Сейширо... умер от его руки. Кровь Сейширо стекала по его запястью. Но ... он не был хищником, он... Сейширо...
Прикованный к этому месту, он смотрел на разрушенную подпорку все еще стоящего столба. Безымянная могила ... как у императора Сушуна.
Могилой Сушуна была сакура.
Было ли все похороненное под сакурой добычей Сакуразукамори?
Субару поежился, вспомнив, как погружалась в тело его рука.
В первой хронике Сумераги говорилось, что клан Сога выступил против принца Сетоку и приказал убить императора. Но в эссе, найденном им в архивах академии, было сказано, что убить императора приказал сам Сетоку...
Что было ложью, а что правдой?
"Неважно, что вы предскажете, это в любом случае произойдет" Ледяные мурашки проползли по позвоночнику Субару, вплетаясь в его душу строчками недавнего кошмара. Предсказания принца были пугающе точны... "Онмедо не допускает другого варианта."
Почему бы и нет? Если Сакуразукамори не убивал императора, то кто ...?
Разъяренный крик ястреба вырвал его из оцепенения. Он плотнее закутался в плащ, не сознавая, что все еще хочет согреться, и поспешил к навесному мосту и видневшемуся за ним городу за ответами, не сознавая, что все еще хочет их найти.
Парк Уэно, Токио,
27 декабря 1999 года.
Он добрался до дерева с первыми лучами рассвета. Было холодно. Изо рта шел пар. Он закутался в плащ. Руки в перчатках глубоко опустились в карманы. Темный плащ из плотной ткани был намного теплее, чем предыдущий, и он понял, что очень рад этому. Кристаллы льда сверкали на темной коре и деревянной скамейке, примостившейся меж скрюченных корней. Благодаря инею царство смерти обрело эфирную красоту.
Вытащив сигарету из пачки, Субару сел спиной к дереву и закурил. Белый пар его дыхания смешался с синеватым дымом сигареты.
- "... Это вредно для здоровья..."
Субару пожал плечами, - Мне уже говорили об этом. - Он снова затянулся сигаретой. Звуки знакомого голоса причиняли ему боль, но он пришел сюда, зная, что сакура попытается манипулировать им.
- "... Я все еще могу убить любого, кто сядет на эту скамейку..."
- Но ты этого не сделаешь. - Еще одна затяжка. Он не будет приманкой. Рука, держащая сигарету мерзла под кожаной перчаткой.
Ветви дерева затрепетали. - "...Итак, перестаешь ли ты быть убийцей из-за того, что ты - Сумераги?...
- Нет. - Еще затяжка. Медленная. Глубокая. - Я не убийца, потому что никого не убивал.
- "... Значит, ты невинен?..."
Субару бросил окурок на заледенелую дорожку и встал, наконец, обернувшись и посмотрев на стоящее за ним дерево. - Я виноват в том, что не предотвратил смерть этого человека. Я виноват, что не знал о том, что ты хочешь сделать из меня приманку.- Он глубоко вдохнул холодный свежий воздух. - Это не делает меня убийцей, я просто был ... не осведомлен.
- "... Не осведомлен. Да..." - Иллюзорный ветер шелестел ветвями и бесчисленными цветами. В тени дерева виднелись человеческие фигуры. Знакомая сцена. Он видел ее несчетное количество раз в своих снах, в своих кошмарах ... он, он сам, значительно более юный и значительно более невинный, лежащий на руках Сейширо, окровавленный. Знаки сияли под хлынувшей из ран кровью. И все же он спокойно лежал, словно уснув в объятьях подростка-Сакуразукамори.
Застыв на месте, Субару смотрел. Древесина царапала кожу его ботинок, ткань его брюк. Ястреб кричал.
Юноша крепко... бережно обнимал ребенка, поднеся крошечные кровоточащие руки к своему лицу. Сейширо вдыхал, пробовал... В сумерках блестели позолоченные пуговицы его школьной формы.
Шрамы на его руках начало покалывать. Кора царапала их. Ветки дрожали вокруг его запястий. Он не мог заставить себя пошевелиться. Что-то коснулось его шеи, обвиваясь...
Субару закашлялся: дерево сдавило его горло.
Тишину разрушило хлопанье крыльев. Ястреб кричал, врываясь в мабороши. Картина из прошлого разбилась, рухнула, осыпая пространство вокруг дерева острыми осколками. Один из осколков, упавший рядом с Субару, показывал кусочек юного Сейширо, золотистые пуговицы все еще блестели на его воротнике. Субару невольно потянулся к нему и зашипел, порезавшись об осколок иллюзии. Красные капли падали на землю. Один из тонких корней изворачивался, ловя их. Яростный крик ястреба звенел в ночи.
Корни и ветки стремительно отступали. Сжав горло кровоточащей рукой, Субару отшатнулся, стараясь оказаться подальше от дерева. В мабороши над ним парила птица. Ветер от взмахивающих крыльев касался его щек и раскачивал ветви сакуры. Золотистые глаза ярко блестели.
Он распахнул глаза. Он видел эту птицу раньше, она делала что-то очень похожее...
Настороженные золотистые глаза буравили его; птица победоносно вскрикнула. Он вспомнил, как когда-то давно она сидела на плече. Мощные крылья били воздух. Осколки иллюзии сдуло с земли у его ног. Шелестела сакура, но, как и во снах, нарушавших его ночной покой девять лет назад, слов не было слышно. Ястреб пронесся мимо него, иллюзорные перья коснулись его щеки, размазывая кровь по лицу...
Он очутился на холодной земле рядом со скамейкой и голым деревом. Пугающая красота сакуры исчезла, как и…шикигами? На его руке застыла кровь. Он вздрогнул. Это едва не случилось. Сакура ... действительно пыталась поглотить его.
"Я видела, что цветы сакуры пленили тебя," - вспомнилось ему давнее предупреждение бабушки. Казалось, он все еще был…
Он заморгал. Парк вокруг него казался до странности ирреальным, словно тоже был иллюзией. Иней сверкал в лучах полуденного солнца. Город был укрыт слоем облаков. На улицах клубились струи тумана. В центре города верхние этажи высотных зданий казались островами в безбрежном волнующемся море белого серебра.
Он стоял на склоне Холма Уэно и смотрел вниз, на город, неожиданно переставший казаться разрушенным и грязным, украшенный недавно прошедшим Рождеством. Он двинулся с места, медленно, нерешительно спускаясь к облакам. В тумане каждый дом каждой улицы казался лишь миражом. Проспект появился перед ним плотной белой стеной. Спустя некоторое время у Субару появилось ощущение, что он идет во сне. В белизне над его головой висело тусклое, оранжево-красное декабрьское солнце.
Туман.
Он был холоден. Он был влажен. Он вился вокруг его изношенных ботинок, поглощая звуки его шагов, пятна земли и грязи. Сквозь туман проступали деревья. Появилась слегка покосившаяся стена из крупных серых камней. Субару пошел медленнее. Это Хиракава-мон, северные ворота...
... Императорский Восточный Сад, Хигаши Гёэн. Он заблудился в облаках. Он слишком далеко прошел на запад. Он...
С удивлением он понял, что шел по магической линии. Вниз от Уэно, к... Императорской земле? Какая может быть связь между сакурой и ...?! Нет, невозможно! И все же...
Он вспомнил нечто важное и поежился от внезапно повеявшего холода. Когда-то он уже шел по этой линии. Шестнадцать лет назад, когда ему было девять, вечером после принятия своей должности сакура позвала его из...
... Восточного Сада императорского дворца, где Обаа-чан оставила его ждать, пока она ... укрепляла барьеры вокруг академии. Тогда она сказала, что ей была назначена встреча в Министерстве, но сейчас он уверен, что она была именно в академии. Какое министерство могло бы работать так поздно?
Сакура звала его, и он пришел. Он покачал головой. Нет…
Притяжение сакуры все еще действовало. Он был достаточно знаком с ним, чтобы не сомневаться. Нет, тогда он следовал за ... чем-то ... кем-то другим. Тем, кто больше не был в Уэно, больше не был на Зем…
Тем, чья сила текла по линии с другого конца. Другого конца...
Пред его мысленным взором всплыл образ. Академия.
Он прибавил шагу.
Академия защищала Шинкен до Обещанного дня. Академия была предназначена сохранять равновесие до самого конца, до финального решения.
Сакуразукамори вмешался. Сейширо был там. Он не должен был быть там. Даже шестнадцать лет назад, будучи школьником. Субару должен был догадаться еще в тот момент, когда узнал, кто автор эссе. Он…
Эссе было доказательством, но его разум слишком оцепенел, чтобы понять этого. Он видел это каждый раз в своих снах о Пари, о золотистых пуговицах на форменном воротнике Сейширо, о шелесте магии...
Шелесте той магии, из-за которой на его руках были вырезаны знаки его противника.
Шелесте той магии, которую он не мог стереть со своей души.
Академия. Равновесие. Что Сейширо делал там?
Что?
Субару побежал.
Академия Кламп, Токио,
Особняк Имоноямы,
27 декабря 1999 года.
Не прошло и дня, а он снова стоял на том же пороге. Снова увиделся наедине с директором Академии Кламп. Он знал, что теперь, когда технически они были врагами, у Нокору нет причин помогать ему…и все же ему становилось все труднее терпеть оставшиеся без ответа вопросы. Имонояма не мог понять, что он действительно нуждался в ответах, и более не старался быть тактичным. Он не мог рисковать.
- Имонояма-сан. Я знаю, что Сакуразука Сейширо учился в Академии Кламп!
- Академия Кламп много лет является известным учреждением. Не удивительно, что такая древняя семья как Сакуразука…
- Я помню эмблемы, которые он носил на своей форме шестнадцать лет назад! На пуговицах не было перечеркнутой Z Академии Кламп!
Услышав это, директор изогнул бровь. - Если он не носил школьных знаков отличия, что заставляет вас думать…
- Я нашел его эссе о Сушуне в вашем архиве! - перебил его Субару. - Но пуговица на его воротнике была похожа на греческую колонну. - Имонояма озадаченно посмотрел на него, и Субару вынудил себя немного успокоиться, прежде чем попытаться объяснить снова. - Латинская бука "I". Вы знаете об этом?
Со вздохом, Имонояма кивнул. - Да. Это - символ довольно престижной стипендии, выделенной моей семьей для лучших пяти процентов учеников Академии Кламп, откуда бы они ни были.
- Что вы имеете в виду?
- Это - символ стипендиатов Имоноямы. Они носят его вместо школьного значка. Мой отец выбрал латинскую "I", потому герб нашей семьи слишком напоминал бы торговую марку, а ему нравилось двойное значение буквы "I", это одновременно и "Имонояма" и "Номер Один".
- Эти стипендиаты ... Вы ведь знаете, что они здесь делали, да?
На щеке Имоноямы дернулся мускул, но он промолчал.
- Что Сакуразука Сейширо делал в этом учреждении? - голос Субару дрожал, он замолк, а затем снова попытался объяснить. - Он не должен был ступать на эту землю. - Его глаза были прикованы к директору. - Что он делал здесь, Имонояма-сан?
- Я не могу посвятить вас во все дела нашего учреждения, Сумераги-сан, - решительно возразил Имонояма. - Надеюсь, вы это понимаете.
- Имонояма-сан. - Субару сам был удивлен холодом своего голоса. - Думаю, в прошлый раз я ясно дал вам понять, что времени у меня больше нет. - Он поднял руку. В его руке, одетой в черную перчатку, блеснула белая офуда. - Возможно, вы помните, что я могу использовать накопленную академией магию.
Директор побледнел, но стоял на своем. Его взгляд перебегал с лица Субару на офуда и обратно. Он словно заколебался на секунду и... - Будет лучше, если вы просто проследуете за мной наверх, Сумераги-сан. - Не дожидаясь ответа, он указал на дверь и двинулся в глубь дома.
Широкая лестница вела на второй этаж. Пол был сделан из темного дерева, отполированного до блеска, соперничавшего с мраморным. Двупольная дверь в конце прихожей была обита красновато-коричневой кожей - типичная звукоизоляция дорогой личной библиотеки. Имонояма открыл правую створку двери и отступил, пропуская Субару внутрь.
Дверь закрылась за ним. Ботинки Субару заскрипели на дорогом деревянном полу, когда он обернулся и посмотрел на закрывшуюся дверь. Имонояма не стал входить. За ним, в тускло освещенной комнате, что-то зашуршало. Рука Субару невольно крепче сжала офуда. От пола до потолка стены покрывали темные книжные полки, заполненные дорогими томиками в кожаных переплетах. Большая часть окон была закрыта тяжелыми бархатными занавесками. Его ноги погрузились в насыщенный багряно-золотой узорчатый керманский ковер.
Одна из занавесок была отдернута. Тусклое сияние зимнего солнца освещало кресло с высокой спинкой и стоящий рядом с ним маленький стол. На нем стояла медная лампа со стеклом коньячного цвета, светившая ярче, чем унылое послеполуденное солнце.
Сидевший в кресле человек спокойно вложил закладку меж страниц книги. Длинные, изящные пальцы закрыли книгу и положили ее на стол.
- Здравствуй, Субару-кун.
продолжение следует в:
A. Kniggendorf: 36 градусов - 7 - Сакуразука Сейширо - Правда
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Примечания:
(1) Субару видел шикигами Сейширо первый раз в Иксе, восьмой том стр. 66 (Накано). Но так как он не орнитолог, то мог не сразу узнать птицу. Кроме того, неизвестно, является ли птица Сейширо ястребом или орлом. Автор выбрала ястреба по двум причинам: размеры ястреба больше подходят для того, чтобы сидеть на плече Сейширо, и ястребы чаще встречаются в Токио, чем орлы, а потому вызывают меньше подозрений.
(2) Керманский ковер. Индийский шерстяной ковер, примерно 155.000 узлов на квадратный метр. Обычно в центре композиции помещен медальон тонких сложных очертаний; иногда - и это характерно только для керманских ковров - от центра медальона симметрично в обе стороны расходятся крупные завитки тонкого рисунка. www.kibek.de/shop/db_images/sultanaspiegelkirma...
@темы: Нетленчики, Кламп-фики