Никогда не доверяй собаке с оранжевыми бровями.
Название: Дела семейные – Глава 8
Автор: A. Kniggendorf
Блог автора: akk.insanejournal.com
Переводчик: Lazurit
Бета: нет
Фандом: TB/X1999
Пейринг: Сейширо/Субару, Сейширо/Сецука
Рейтинг:NC-17
Дисклеймер: Все чужое.
Ворнинги: насилие, оккультизм, гомосексуализм, говорящее дерево, дендрофилия и геометрия.
Ворнинг для этой главы: Не вполне канонический образ клана Сакуразукамори. Инцест, эфебофилия, гет – Сейширо/Сецука. ОТКРОВЕННАЯ ДЕНДРОФИЛИЯ!!! Не хотите читать – пропустите то, что выделено курсором.
Примечание: Этот фик – сиквел к фанфику «36 градусов». Найти приквел можно на моем дайре www.diary.ru/~lazurit8 и на сообществе www.diary.ru/~anime-x
читать дальшеA. Kniggendorf: Дела Семейные – Глава 8 – Зимние вспышки
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Грубая кора голой ветки терлась о его кожу, примешивая боль в удовольствие. Он не любил нежности. Ему нравились напоминания о силе, о боли, без которых не могло быть...
... ни любви, ни смерти...
... ни их союза.
Сок и кровь, наипростейшая смазка.
Ветки оплелись вокруг его плеч и рук, ласкали его грудь; побег нырнул ему в рот, из которого сочилась слюна, и он резко вздохнул, дрожа от захватившего его огня, но не издал ни звука.
Дереву нравилось подчинять его, сдерживать его, обнимать его сильное, гибкое тело, бьющееся на смазанном соком корне, извивающемся глубоко в нем. Рваные вздохи и стоны. Побеги, впитывающие семя, вынуждающие его изливаться на корни Сакуры, делающие его уязвимым, несмотря на всю его мощь.
Запахи засохшей и свежей крови, семени, сока и пота забивали аромат цветов сакуры.
Резкий вдох. Жар. Последняя волна дрожи - и он, обмякнув, тонет в объятьях ветвей.
Пушистой от цветов ветвью Дерево стерло семя и слюну с безразличного к этому тела. Он спал, выдохшийся и совершенно покорный Сакуре.
Лепестки шелестели о давно ушедших ощущениях. Юэ...
Дерево покачивалось, поглощенное воспоминаниями.
Оно никогда не брало Сей-чана и никогда не возьмет. В этом оно уверено. Когда-то это казалось возможным, но Дерево точно знало, что он никогда, никогда не покорится – из-за той ночи.
Юэ был силен, и порой желал быть слабым. Сейширо скорее умер бы, чем позволил себе хоть раз проявить слабость.
Дерево заигрывало, бросало вызов Сей-чану, но в определенный момент он начинал бороться всерьез, изо всех сил, какие только у него были - и даже не были.
Дерево со злостью встряхнуло ветвями.
Той ночью оно должно было остановить, удержать ее; вместо этого оно прокралось в ее мысли, следя, наблюдая. Оно должно было...
Оно не сделало этого.
Сейширо не сломался, но у него остались шрамы, которые могли бы разрушить его.
Именно поэтому Дерево всегда подталкивало, но не заставляло. Только не его.
Благодаря организации, Мори, и тому, что они считали подобающим психологическим закаливанием, у Дерева было более чем достаточно сломанных Сакуразукамори. Ему был нужен живой, любознательный; тот, кто смог бы понять и объяснить этот новый, переменчивый мир, в котором он должен будет охотиться.
Ему был нужен Сей-чан. Весь. Вместе с его находчивостью и открытым разумом и странными идеями и безжалостным любопытством, которых недоставало у Сакуразукамори с тех пор, как организация захватила власть после падения Токугава.
И если это значило, что оно может коснуться, но не получить - оно готово смириться с этим.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
fam-i-ly – сис-те-ма [сущ]: множество элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определенную целостность, единство.
mat-ter – пред-мет [сущ]: содержание мыслей или чувств, не обязательно связанное с их выражением.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Уэно-Сакураги-чо, Токио
30 марта 2000 года - 02:05
На улице ветер рыдал в листве деревьев; ветви бились друг о друга, наполняя воздух запахом потрепанной зелени. От ночной прохлады дом тихо поскрипывал, а Субару лежал в темноте с открытыми глазами, и его сердцебиение эхом отдавалось в пульсирующих болью исках и пояснице.
Сейширо безмолвной тенью лежал рядом с ним. Тенью, которой он изо всех сил старался не касаться, и все же не мог уйти; метки не позволяли ему. Едва слышалось дыхание, не шуршал шелк постельного белья..., словно Сейширо хотел раствориться во сне, измученный слишком долгим днем, сильной магией, сексом...
... и чем-то, чего Субару не мог понять, но из-за чего он едва не погиб, и лишь Сакура спасла его. Погиб от руки Сейширо...
... ноющее тело била дрожь. «Каково это - быть убитым Сейширо?» - спрашивал он себя и едва не узнал...
Снова и снова он проигрывал это пред своим мысленным взором. Сейширо хладнокровно брал его, до странности светлые золотые глаза смотрели сквозь него, видя на его месте... что?
Субару поежился, и уставился в темный потолок. Если бы он не успел вспотеть от секса...
По стене были разбросаны полосы света, становившиеся все шире и ярче по мере приближения к кровати. Снаружи взошла последняя четверть луны; ее свет падал сквозь жалюзи, превращая спящего рядом с ним мужчину в набор серебристых пятен и черных теней.
Сейширо сделал все что мог, чтобы не дать Финальному Сражению завершиться, и велел ему "продолжать". И ушел.
Но теперь он не мог так поступить; покалывание шрамов на руках недвусмысленно напоминало ему об этом.
А остаться...
Субару сглотнул. Они - источники Дао. Что, если они передерутся? Финальное Сражение окончится? Все станет таки, как было? Наступит конец света? Или вообще ничего не произойдет? Ни он, ни Сейширо не знали этого, иначе его бы здесь уже не было. Но если Сейширо нападет на него снова, и никто не вмешается...
Нет, остаться он тоже не мог; по крайней мере, пока не узнает, что заставило Сейширо напасть на него. И Сейширо вряд ли будет отвечать на вопросы об этом, во всяком случае, отвечать честно. Если бы только он мог увидеть…
Проникнуть Внутрь увидеть…
Субару вздрогнул. Сейширо не согласится. Это будет…
Его левая рука вцепилась в черную ткань простыней. Он должен знать. Бабушка будет потрясена нарушением одного из фундаментальных законов, но... но ей и без того есть чему ужаснуться в его текущем состоянии, ведь она считала чистоту важнейшим условием его работы. Чистоту, целомудрие, чистоплотность; моральную и не только.
Теперь он не должен был мочь работать, испачканный и заполненный Смертью – в самом буквальном смысле. И все же мог. Его ногти впились в кожу ладоней. Если Сейширо поймает его, то точно убьет...
Это не важно. Он заставил себя сесть, несмотря на боль, с новой силой разгоревшуюся между ног. Запутавшись в одеяле, он протянул руку, и дрожащими пальцами едва осязаемо коснулся щеки Сейширо, покрытой короткой щетиной. Сосредоточившись, он закрыл глаза...
»Нобо Акяша Кябарая Онарикия Марибори Совака»
Погружаясь в чужой разум, он ощутил знакомый трепет, и все же ощущение было другим, более четким и теплым. Это потому, что Сейширо был мастером онмеджицу, или потому, что он был…Сейширо?
Субару открыл глаза. Его окружал лес, густой и темный. Меж рвущихся к небу гигантских черных деревьев подрагивал туман. Каскады цвета лились с их ветвей. Один из листьев – окрашенный фиолетовым, серебристым и полночно-синим – кружась, опустился к нему. Он оцарапал ему кожу, и на его краю осталось красное пятнышко. Посыпались новые листья, и Субару отпрыгнул, не останавливаясь ни на секунду в попытках увернуться от них. Туман сгущался, пряча летящие листья от его взгляда...
Он уже весь покрылся мелкими порезами. Капли крови алым бисером катились по его коже. Иллюзия. Щит. Блестящий. Искрящийся. Бесконечный, судя по всему, и смертельный. Смертельный словно…
Он едва успел выбросить руку, чтобы защитить глаза, как один из листьев оставил на его предплечье глубокий порез. Над его головой захлопали тяжелые крылья. Хищник скрипуче вскрикнул, черные когти обхватили его раненую руку. Под весом птицы Субару пошатнулся. Второй крик едва не оглушил его, и он увидел непроницаемые золотистые глаза ошеломляюще близко от своего лица.
Шикигами Сейширо. Наблюдающий за ним, оценивающий, осуждающий...
Насколько независим шикигами здесь? Субару сглотнул, зная, что смог бы победить хищника, и зная, что навечно искалечит дар Сейширо, если…
Смертельный листопад прекратился. С леденящим душу воплем хищник сорвался с его руки, описал широкий круг вокруг него и скрылся меж деревьев. Субару кинулся за ним.
Он уже выбился из сил, когда шикигами устроился на нависающем над обрывом дереве. Субару подошел ближе. Ястреб не обращал на него внимания, внимательно вглядываясь в тень. Ветер трепал его перья и острую листву дерева, на котором он сидел. Черная кора оказалась шершавой на ощупь, Субару посмотрел вниз…
... и встретился лицом к лицу с мальчиком, стоявшем в неясном темном пространстве. Большие золотистые глаза над вздернутым носом смотрели на него оценивающим взглядом шикигами. Ребенку было около трех, и лицо под непослушными, чуть волнистыми волосами было по-детски круглым. На левом колене был пластырь. Мальчик вытянул руку, молча указывая во тьму...
... где из снега торчали факелы, освещавшие круг безмолвных, одетых в темное фигур. На их плечах сидели шикигами: одни большие, другие маленькие, упитанные и тощие, с кожаными или покрытыми перьями крыльями; и все - хищники.
В центре круга стояла женщина. Она была изящна, красива классической японской красотой, и одета в простое кимоно черного шелка с вышитой на груди кроваво-красной пентаграммой. Алые тени блуждали по ткани и ее прямым черным волосам, спускавшимся до пояса, покорными играющему ими ночному ветру. На ее плече сидела сова. Большие глаза совы закрылись от яркого света факелов, и она напоминала шар пушистых перьев, полуприкрытый волосами женщины.
Субару медленно подошел ближе, внимательно наблюдая. Снег скрипел под ногами. Крошечные льдистые кристаллы кружились в воздухе, сверкая в холодном серебристом свете полной луны.
Мальчик постарше первого стоял перед женщиной, голый до пояса, несмотря на ледяной ветер, от которого его волосы лезли ему в глаза, а факелы искрились. Остальные мрачно смотрели на него. Шикигами на их плечах беспокойно ерзали, предвкушающие и голодные...
В дрожащем свете мерцающих факелов кожа мальчика казалась золотистой: золотистой и влажной.
- Вызови шикигами, - приказала женщина. Ее голос прогремел в ночи, и пламя факелов слегка затрепетало. – Вызови своего или стань добычей для других!
Шелестели перья бесчисленных крыльев; в зимней ночи послышалось карканье вороны, ее хозяин поспешил заставить ее замолчать – юноша лет шестнадцати, как показалось Субару, примерно того же роста, что и Сейширо, которого Субару встретил под сакурой много лет назад, но без его элегантной гибкости; невозможно было не заметить неприязнь, с которой его серые глаза смотрели на...
Инициацию Сейширо.
Сейширо, чьи золотистые глаза неотрывно смотрели на женщину, жрицу его ритуала, его…
- Окаа-сан, - радостно улыбаясь, сообщил трехлетний Сейширо, стоявший рядом с Субару. - Она скажет, когда мне будет девять.
Субару невольно улыбнулся в ответ. Ослепительная волна свирепой магии хлынула на них. Он инстинктивно попытался защитить ребенка, но мальчик прыгнул в сияние магии, с детской беззаботностью смеясь над ним за то, что он забыл, что находился Внутри, где мальчик был в безопасности, а сам он - нет.
Субару возвратился к воспоминанию, и увидел, что взгляды собрания сосредоточены на величественной хищной птице, летящей к Сейширо, в надежде быть признанной.
- Дай ему имя, - приказала мать Сейширо.
И Сейширо, глядя на нее со странными искорками в глазах, ответил: - Сова.
- Нет! Это не подходит! – вспышка магии рассеяла шикигами-ястреба. - Ты не можешь оставить его!
Стоявший перед ней ребенок вздрогнул. Люди вокруг беспокойно ерзали. Темные хищные тени их боевых птиц сосредоточенно наблюдали за ним. Стоит ему ошибиться, стоит потерпеть неудачу, и они разорвут его на куски.
- Попробуй снова! – скомандовала она. - Сделай это правильно!
Полная луна отразилась в глазах Сейширо, на мгновение превратив их из насыщенно-золотистых в бледно-серебряные, и он, взяв себя в руки, заставил подгибающиеся колени выпрямиться, сосредоточился, вытянул руку и…
Вспышка магии едва не ослепила Субару. Ястреб расправил еще более широкие крылья; его зов был громче, яростней. Едва ли мальчик, вызвавший его, заслужил такого.
- Нет, не на… - вскрикнул Субару, но это была память, изменить которую невозможно. Он взволнованно наблюдал, как маленький Сейширо поднял руку, сжав ее в кулак.
- Нандаро! – позвал Сейширо птицу, которая немедленно уселась на его тонком запястье, до крови сжав его руку черными когтями, устанавливая с ним пожизненную связь.
- Сова, - решительно добавил ребенок рядом с Субару, упрямо выпятив нижнюю губу. Его дерзость идеально отражала его старшее воплощение, ястреб которого, устроившись на его руке, жадно пил кровь…
Субару увидел, как девятилетний Сейширо неожиданно споткнулся, и упал в рыхлый забрызганный кровью снег. Никто не поймал его, но сильные крылья шикигами в последнюю секунду смягчили падение. Никто не предотвратил саканаги, последовавшее за вызовом двух сильных шикигами и установлению связи со вторым.
В ужасе, Субару понял, что выживание было одной из проверок. Если Сейширо не справится, то он не стоит того, чтобы ему помогли; если выдержит, то не будет нуждаться в этом.
Мир накрыла тьма...
... тьма. Тьма, полная хлопанья сильных крыльев, шуршания бесчисленных перьев.
Сквозь эти звуки доносились голоса. Мужские голоса. С воспоминанием о них не были связаны никакие лица...
- Ну, и что это за птица?
- Ястреб. Довольно крупный и норовистый, – последовала краткая пауза. – Он, безусловно, будет самым многообещающим из кандидатов, если переживет обратную реакцию.
- Ромиро это не понравится.
Фырканье. - Ястреб и ворона не ладят?
- Да. Возможно, нам придется сделать выбор пораньше.
- Досадно. Если он справится, то будет самым сильным Сакуразукамори за последние несколько веков.
- И управлять им, скорее всего, будет невозможно. Ромиро безопаснее.
- Безопаснее, да. Но он сможет ли он?
- Он старше. В сражении он победит.
- Сейчас. Но не через несколько лет.
- Он знает об этом. По крайней мере, после того, что произошло сегодня.
- Верно. Их нужно разделить. Я возьму Сейширо с собой в Токио. Она позаботится о нем. Ты удержишь Ромиро здесь, в Канадзаве.
- Пока что. Если Сейширо останется таким же неуправляемым…
…мы успеем устранить его. У нас еще одиннадцать лет, прежде чем он достигнет возраста наследования…
Тьма. Шуршание перьев стало утешающим...
... еще одна ночь, несколько лет спустя. В комнате темно, но сад купался в лунном свете. Слабый ветерок шевелил листья и цветы на бесчисленных растениях, искусно рассаженных и тщательно ухоженных. В ночной шелест привносило ритм постукивание оленьего пугала. Диск еще одной полной луны отражался в небольшом пруду. Татами тихо зашуршало под ногами Субару, когда он подошел ближе.
Серебристый лунный свет падал сквозь открытый шоджи на лежащий на полу футон. На нем спал юноша, даже скорее подросток, и его волосы растрепались от подголовника. Снаружи стрекотали цикады; вокруг оленьего пугала кружились несколько светлячков...
Сдавленное сопение заставило Субару обернуться. Трехлетний Сейширо прятался за ним, яростно вытирая нос обратной стороной ладони. Его крошечный кулачок вцепился в ткань штанов Субару, и обиженно потянул ее. Слезы текли по его щекам, и он пытался заглушить испуганные рыдания.
- Мне страшно, - шептал перепуганный ребенок. - Я не могу… - всхлип. – Онии-чан, не позволяй ей… - Субару беспомощно наблюдал, как ребенок исчез, разлетевшись водоворотом пылинок, быстро растворившихся в тусклом свете.
Комнату наполнил удушливый аромат камелий. Футон зашуршал. Негромкий голос шептал нежности.
Женщина - "Окаа-сан" – присела на колени у футона и откинула тонкий слой хлопка, тронув разбуженного юношу, ласковыми прикосновениями предотвращая его попытки сбежать...
- Держи барьер... – промурлыкала она. – Иначе…
Он ударил, быстро, сильно, именно так, как его учили. Она окунула палец в кровь, текущую по ее щеке, лизнула, провела пальцем по его губам. Сейширо машинально облизнул их. – Неужели моя кровь так же сладка, как твоя? – спросила она, и ее окровавленная рука скользнула ему в пах.
Тихое хныканье. Сопротивление.
- Остановиться? – прошептала она, касаясь его, заставляя его неопытное тело покориться, подчиняя его магией. Магией, подкрепленной годами практики, с которой юноша не мог бороться. - Но тебе это нравится…
Субару вздрогнул, охваченный воспоминаниями. Он хотел отвернуться, хотя бы не смотреть, раз уж помочь он не мог, но замер, не в силах отвести взгляд…
Он был свидетелем потрясению Сейширо и его беспокойной неловкости на следующее утро, когда, проснувшись, он оказался голым, а его мать насмешливо улыбалась, и лицо ее было целым, без единой царапины...
Ногти Субару впились в его ладони. Он знал, что утешение не придет. Сейширо должен был сам справиться с этим. И справился. Так или иначе.
Последующие встречи быстро сменяли друг друга. Субару наблюдал, как Сейширо учился приспосабливаться, уменьшать потери, беря инициативу в свои руки, доминируя над ситуацией, которой не мог избежать, пока в пятнадцать не обнял свою мать и не принял из ее губ последнее дыхание...
... вместе с любящим поцелуем, покрыв руки ее кровью.
Субару дрожал. Последующие годы показались ему нагромождением событий: борьба за стипендии, чтобы удержать должность и избежать зависимости от Мори. Найдя свое место в обществе, он смог позволить себе просто наблюдать и притворяться.
Его интерес к новым переживаниям, новым вызовам – например акриловой живописи, вылившийся в знакомую картину и проблемы в школе из-за посиневших волос - и любопытство, проследовавшее за ним через старшую школу и университет…
У Субару болело в висках. Измученный, он понял, что должен был покинуть разум Сейширо еще несколько часов назад. У него кружилась голова; колени подгибались; боль физического тела уже достигла сознания. Закрыв глаза, он сосредоточился на мантре...
... и заморгал, ослепленный первыми лучами рассвета. Часы... он провел часы Внутри. Голова казалась невероятно тяжелой. Глаза закрывались. Нет, он не должен... Коснувшись рукой щеки Сейширо, он обнаружил, что она теплая на ощупь. Субару заморгал, и увидел в лице мужчины ребенка, измученного подростка и нахального маленького мальчика...
Сейширо перевернулся во сне и придавил руку Субару, с удовлетворенным вздохом вжимаясь щекой в его ладонь.
Сердце Субару застучало. Он так устал... Сейширо был таким теплым... Это было больно...
~: ~: ~: ~: ~ ~:~:~:~:~
30 марта 2000 - 08:32
Сейширо проснулся внезапно. Кто-то лежал рядом с ним, положив руку ему на грудь так, что кончики пальцев касались ключицы.
Кто-то... обнимал его. Он не пошевелился ни на миллиметр.
На своей лопатке он чувствовал чье-то негромкое дыхание.
Кто-то... живой. Он напрягся, вылез из постели, повернулся и обнаружил…
Субару, голого, дрожащего, съежившегося рядом с тем местом, где Сейширо находился еще несколько секунд назад. Одеяло запуталось вокруг его ног. Синяки и царапины на его спине за ночь налились красками. Субару принял на себя всю силу вчерашней бури. Меж его ног была размазана высохшая кровь, а на горле виднелась широкая лента темных синяков, чуть пониже следов от пальцев, оставленных Вамачарой.
Постепенно, пульс Сейширо замедлился.
Правое запястье горело; там, где Сакура схватила его, руку покрывали струпья. Шрамы чесались; Должно быть, прошлым вечером Субару потерял контроль над метками. Хотя покрасневшая кожа вокруг шрамов-пентаграмм на руках Субару беспокоила его больше: его собственный щит тоже развалился. Странно.
Раздосадовано вздохнув, он укрыл Субару одеялом и отправился в ванную, соскребать со своей кожи несвежие запахи секса, пота и крови. Он знал, что в любом случае будет чувствовать их в течение еще нескольких часов.
Мыло жгло глубокие царапины на его руке. На сей раз, Субару сопротивлялся изо всех сил. Он стиснул зубы, намыливая голову.
Черт. Давно он этого не чувствовал.
~: ~: ~: ~: ~ ~:~:~:~:~
30 марта 2000 года - 10:01
Проснувшись, Субару обнаружил, что лежит на животе, уютно спрятав лицо в подушку. Она была теплой и пахла... Сейширо. Сейчас у него ничего не болело, но не оставляло ощущение, что попробуй он пошевелиться – и это изменится.
Метки слегка зудели. Сейширо рядом не было.
Субару перевернулся на спину, упрямо игнорируя боль, и уставился в потолок.
Сейширо.
Мать Сейширо. Он вздрогнул.
Он был готов к тому, что она умрет от руки своего сына. Он не был готов к тому, что ему захочется убить ее самому.
Он поднес руки к лицу, и увидел высохшую кровь под ногтями...
Ее сына, а не ее.
Он спрятал лицо в ладонях. Они снова пахли кровью - чужой кровью - и Сейширо. Сейширо прижимался щекой к его руке, желая прикосновения, утешения, получая желаемое.
Запустив руки в волосы, Субару уставился в потолок. Из-за этого беспорядка у него не могло быть особенного человека. Спина болела там, где он вчера ударился о стену. И пониже...
Он глубоко вздохнул и сел, собираясь встать с постели. Там, где он лежал, простыни немного испачкались в крови, и стоило ему подняться, как все тело заныло. Он проигнорировал это. На соседней подушке обнаружилась записка: "Замочи простынь".
Разумный совет.
Субару второй раз облился теплой водой, прежде чем налить в ладонь золотистого шампуня и начать мылить волосы. Ванную наполнил легкий аромат сандала. Он невольно вдохнул поглубже.
Когда аромат спал, и последний пузырек пены скрылся в стоке, Субару закрыл кран. Ванна была закрыта стеклянной, запотевшей крышкой. Он снял ее и, забираясь внутрь, вздрогнул от неожиданной боли между ногами. Опустившись в горячую воду, он позволил своим напряженным мышцам расслабиться в тепле, а мыслям - блуждать...
"Онии-чан, не позволяй ей…"
Подавленный, Субару откинул голову на край офуро. Он не мог остановить ее..., было слишком поздно... Снова и снова он видел невинного трехлетнего Сейширо, рассыпающегося прахом.
"Онии-чан, не позволяй ей…"
"Но тебе это нравится..."
Не было слез, не было плача.
"Она позаботится о нем".
"Если он останется таким же неуправляемым..."
»…мы успеем устранить его».
И все же, именно Сейширо обнимал его, Сейширо говорил ему, что потерянную невинность можно оплакивать. Теперь он задавался вопросом, чего стоило Сейширо произнести эти слова, пусть даже как очередную ложь во время Пари.
К вопросу об этом... Почему Сейширо вообще начал Пари? И что насчет той маленькой игры между Сейширо и Имоноямой, свидетелем которой он стал в особняке? Имонояму нельзя было назвать идиотом - он, вероятно, был одним из самых умных людей, которых Субару знал. Сейширо должен был понимать, что Имонояма не мог не догадаться, кем был Сакуразука. И все же...
Если он правильно понял Имонояму, они играли в эту игру возможной правды и хитрой лжи со старшей школы. Игру, которая могла бы стать смертельной, допусти они ошибку, которая вынудила бы Сейширо оставить притворство. Но пока они играли, их дружба могла жить.
Сделав дружбу игрой, Сейширо превратил ее в нечто знакомое и привычное ему.
Заключив Пари о…
"Почему ты не сопротивляешься?" – спрашивал Сейширо. Внешне безобидный вопрос, заданный непосредственно после нападения, в следствии которого у Субару оказались сломаны ребра и рука.
Имонояма назвал его соревновательным.
"Интересно, какова моя сила по сравнению с твоей... Кажется, я выиграл это пари... Почему ты не сопротивляешься?"
Субару сел, едва не выплескивая воду из ванны. Даже не осознавая этого, Сейширо предложил пойти дальше единственным способом, какой знал: состязанием. Но тогда Субару был наивным мальчиком с невинными представлениями о любви, и не мог достойно ответить.
"Почему ты не сопротивляешься?"
"Но тебе это нравится..."
Субару задался вопросом, может ли он ответить теперь. Сможет ли он играть в эту новую – и, скорее всего, смертельную – игру, в которой на этот раз нуждался не мальчик, а...
... Сейширо?
~: ~: ~: ~: ~ ~:~:~:~:~
30 марта 2000 года - 11:39
Завтракал Сейширо довольно поздно и в полной тишине. Его вчерашняя работа должна была быть гвоздем программы новостей, но голова так болела, что он решил не включать радио. Два болеутоляющих, принятых вместе с утренним кофе, не принесли пользы. Он ощущал себя словно в юности, когда кто-то пытался силой влезть в его голову. Но больным он себя не чувствовал...
Дерево зашептало у него в мыслях, но он решительно заткнул его. Он не собирается связываться с ним из-за головной боли. Он хмыкнул, и коснулся заживающей раны на своей щеке. Это уж точно.
Он повертел в руках практически опустевшую кружку, обведя кончиками пальцев оранжевые ноги пингвина. «Вместо блюдца должна быть льдина», - растерянно подумал он, - «Пингвин мог бы ковылять по ней». Он вылил в раковину остатки остывшего кофе и снова наполнил кружку.
Субару вошел в кухню, и опустился на один из стульев, забыв приготовить себе чай. Сейширо оценил его осторожные, сдержанные движения и поставил кружку на стол. Кажется, пускать ситуацию на самотек нельзя. Он потянулся к аптечке.
- Вот, - Сейширо положил на стол перед Субару маленький тюбик мази. – Уменьшает вероятность воспаления и обезболивает.
- Зачем?..
- Вамачара заботится о первом, но не о втором. Будь осторожен в ближайшие несколько дней.
- Не могу. - Субару вздохнул, положив локти на стол, и даже не взглянув на стоящий перед ним завтрак. – Завтра меня ждут в здании Парламента для упокоения призрака. Вообще-то я должен был сделать это вчера. - Он уткнулся лицом в руки. - Было бы безответственно откладывать это еще на день... или даже больше.
Сейширо пододвинул стул и сел. – Привидение настолько агрессивно?
- Меня наняло правительство. Главный дом не позволит мне пренебречь этим заданием, это было бы непростительно. - Субару глубоко вздохнул, и встал, взяв мазь. - Извините. Мне нужно подготовиться.
Сейширо наблюдал, как тот вышел из кухни. Он заметил, что Субару слегка хромал, и его завтрак нетронутый стоял на столе. Нужно сделать что-то с этим заданием. Субару не хотел бы этого, но... Сейширо насмешливо улыбнулся. Если он извинит Субару, то почему бы правительству ни сделать то же самое?
~: ~: ~: ~: ~ ~:~:~:~:~
30 марта 2000 года - 12:02
Вода била его по плечам и стекала по спине, когда он обливался во второй и третий раз. Субару удержался от того, чтобы вздрогнуть, когда ледяная вода коснулась его ноющих конечностей. Впервые в жизни он по-настоящему желал, чтобы в обряде хараи можно было использовать теплую воду. Пораженный этой мыслью, он низко поклонился, прося прощения, и, игнорируя боль в спине, облился в четвертый раз, прежде чем прочесть норито.
Закончив, он трижды хлопнул в ладоши, встал, и потянулся за лежавшим на полке полотенцем. Стакан для зубных щеток застучал по кафелю
- Тебе помочь? – раздался из-за двери до отвращения жизнерадостный голос Сейширо.
- Нет! – огрызнулся Субару, стиснув зубы, и подбирая стакан с пола. Он не запер дверь. Не то чтобы замок смог бы остановить Сейширо. Так к чему беспокоиться? Но, вытираясь полотенцем, он не спускал глаз с двери. Вздохнув, он задумчиво посмотрел на тюбик с мазью. Так Сейширо извиняется. Наверное.
Субару завязал пояс, и оценивающе рассмотрел свое отражение в зеркале, проведя кончиками пальцев по темным синякам, видневшимся на его шее значительно выше ворота юката. Ему придется надеть водолазку, чтобы избежать лишних вопросов...
- Да, я подожду.
Когда Субару вышел из ванной, Сейширо говорил по телефону. Изгнание должно быть нелегким, учитывая переменчивую природу фантома. Субару пожалел, что не может пойти в церемониальных одеждах. По крайней мере, это позволило бы ему обойтись без тесных брюк. Но, к сожалению, шикифуку не закрывало горло, а если одеть под него водолазку... тогда бабушка точно освежует его. Он открыл шкаф, в котором лежала его одежда.
- Да, соедините меня с ним, пожалуйста.
Взяв водолазку, Субару подумал, не лучше ли переодеться в другой комнате. Ему не хотелось бы мешать Сейширо – или демонстрировать свои синяки.
- Господин Ишидо?
Водолазка вывалилась из рук Субару.
- Я звоню от лица Субару Сумераги. Мы хотели бы провести назначенное упокоение призрака сегодня в… - Сейширо легко воспрепятствовал ему добраться до телефона. - Траурная церемония? Нет, простите. Наш график не позволил нам посмотреть сегодняшние утренние новости…
Субару демонстративно выпрямился под пристальным взглядом Сейширо, оценившего его состояние, и явно недовольного им. – Член палаты представителей Савада? О господи... Да. Да, я понимаю. В этом случае упокоение придется отложить на три дня, душа может все еще посещать его любимые места.
Субару снова потянулся к телефону. Сейширо не обратил на него внимания. - Нет, боюсь, это невозможно. Сначала должны быть мацури и обряд очищения... - Он пробормотал что-то, чего не смог разобрать даже стоявший рядом Субару. – Что насчет следующей недели? Да... Великолепно! Я запишу вас на следующий понедельник, 3-ьего апреля, в 10:15.... Сайонара, Ишидо-сан. – Сейширо положил трубку. - Как ты оказался в таком состоянии!?
- Вы сами должны знать это, - сердито парировал Субару. - Как вы смеете вмешиваться в мои дела!?
- Мы оба знаем, что тебе не до них. Что, черт побери, ты делал в ванной?
- Очищение. Я обязан совершать этот ритуал перед работой, - ответил Субару. - И я уверен, что даже вы знаете, как это положено делать!
- Это обряд времен восьмого столетия. Разве ты не знаешь, что с тех пор появились определенные новшества - теплая вода, например?
- Я не собираюсь рисковать своей чистотой!
- Должна же быть граница между религиозной строгостью и самоистязанием!
- Да. И мы проводим ее в разных местах!
- Ты… - глаза Сейширо сузились от ярости. Субару подавил свою злость.
- Я допускаю нечистоту, - сказал он. - Я заключаю ее в себе. Иногда я даже... стремлюсь к ней. Я не должен, но все же делаю это… - с вами. - Но я не могу закрывать на нее глаза, когда она подвергает других опасности. - Он коснулся ссадины, которую Сакура оставила на щеке Сейширо прошлой ночью. Сейширо немедленно отпрянул.
- Разве вы не понимаете? – тихо спросил Субару. - Вы никогда не видели меня. Вы видели мальчика, так же как и я видел ветеринара, который никогда не существовал... - Нет, не совсем верно... - …которые никогда не существовали по одиночке.
- Самообман может быть опасен, Субару-кун.
- В вас есть что-то от него, - настоял Субару. - Ваше образование, ваше любопытство… - Он поднял руку, не позволяя Сейширо перебить его. - Но вы намного глубже, намного темнее - так же как и я. Я больше не тот невинный мальчик, каким был, когда вы пометили меня как свою добычу, Сакуразукамори.
Сейширо изогнул бровь, бросив взгляд на не застеленную кровать. – Вряд ли я все еще могу назвать тебя невинным.
Нетрудно принять знакомую игру в борьбу за контроль над ситуацией. - Это я тоже имею в виду, кроме прочего, - согласился Субару, касаясь ладонью щеки Сейширо, осторожно, стараясь не мешать тому двигаться. Сейширо немедленно крепко сжал его запястье, но Субару не обратил на это внимания; он ждал этого. Его большой палец медленно прошел по чувственным губам Сейширо. - И это хорошо.
~: ~: ~: ~: ~ ~:~:~:~:~
30 марта 2000 года - 17:46
Сейширо внимательно изучил маленький клочок бумаги, но никаких заклинаний на нем не обнаружил. Он был лишь тем, чем казался: маленьким желтым листочком, придавленным к кухонному столу банкой меда. Чрезмерно аккуратным почерком Субару было написано:
»Я сменил простыни. Займитесь стиркой.»
продолжение следует в:
Дела Семейные - Интермедия 3
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Примечания:
(1) »Нобо Акяша Кябарая Онарикия Марибори Совака» взято из девятого тома Икса, стр. 50-51
Примечания переводчика:
Хараи – очистительный обряд.
Норито – синтоистская молитва.
Автор: A. Kniggendorf
Блог автора: akk.insanejournal.com
Переводчик: Lazurit
Бета: нет
Фандом: TB/X1999
Пейринг: Сейширо/Субару, Сейширо/Сецука
Рейтинг:NC-17
Дисклеймер: Все чужое.
Ворнинги: насилие, оккультизм, гомосексуализм, говорящее дерево, дендрофилия и геометрия.
Ворнинг для этой главы: Не вполне канонический образ клана Сакуразукамори. Инцест, эфебофилия, гет – Сейширо/Сецука. ОТКРОВЕННАЯ ДЕНДРОФИЛИЯ!!! Не хотите читать – пропустите то, что выделено курсором.
Примечание: Этот фик – сиквел к фанфику «36 градусов». Найти приквел можно на моем дайре www.diary.ru/~lazurit8 и на сообществе www.diary.ru/~anime-x
читать дальшеA. Kniggendorf: Дела Семейные – Глава 8 – Зимние вспышки
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Грубая кора голой ветки терлась о его кожу, примешивая боль в удовольствие. Он не любил нежности. Ему нравились напоминания о силе, о боли, без которых не могло быть...
... ни любви, ни смерти...
... ни их союза.
Сок и кровь, наипростейшая смазка.
Ветки оплелись вокруг его плеч и рук, ласкали его грудь; побег нырнул ему в рот, из которого сочилась слюна, и он резко вздохнул, дрожа от захватившего его огня, но не издал ни звука.
Дереву нравилось подчинять его, сдерживать его, обнимать его сильное, гибкое тело, бьющееся на смазанном соком корне, извивающемся глубоко в нем. Рваные вздохи и стоны. Побеги, впитывающие семя, вынуждающие его изливаться на корни Сакуры, делающие его уязвимым, несмотря на всю его мощь.
Запахи засохшей и свежей крови, семени, сока и пота забивали аромат цветов сакуры.
Резкий вдох. Жар. Последняя волна дрожи - и он, обмякнув, тонет в объятьях ветвей.
Пушистой от цветов ветвью Дерево стерло семя и слюну с безразличного к этому тела. Он спал, выдохшийся и совершенно покорный Сакуре.
Лепестки шелестели о давно ушедших ощущениях. Юэ...
Дерево покачивалось, поглощенное воспоминаниями.
Оно никогда не брало Сей-чана и никогда не возьмет. В этом оно уверено. Когда-то это казалось возможным, но Дерево точно знало, что он никогда, никогда не покорится – из-за той ночи.
Юэ был силен, и порой желал быть слабым. Сейширо скорее умер бы, чем позволил себе хоть раз проявить слабость.
Дерево заигрывало, бросало вызов Сей-чану, но в определенный момент он начинал бороться всерьез, изо всех сил, какие только у него были - и даже не были.
Дерево со злостью встряхнуло ветвями.
Той ночью оно должно было остановить, удержать ее; вместо этого оно прокралось в ее мысли, следя, наблюдая. Оно должно было...
Оно не сделало этого.
Сейширо не сломался, но у него остались шрамы, которые могли бы разрушить его.
Именно поэтому Дерево всегда подталкивало, но не заставляло. Только не его.
Благодаря организации, Мори, и тому, что они считали подобающим психологическим закаливанием, у Дерева было более чем достаточно сломанных Сакуразукамори. Ему был нужен живой, любознательный; тот, кто смог бы понять и объяснить этот новый, переменчивый мир, в котором он должен будет охотиться.
Ему был нужен Сей-чан. Весь. Вместе с его находчивостью и открытым разумом и странными идеями и безжалостным любопытством, которых недоставало у Сакуразукамори с тех пор, как организация захватила власть после падения Токугава.
И если это значило, что оно может коснуться, но не получить - оно готово смириться с этим.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
fam-i-ly – сис-те-ма [сущ]: множество элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определенную целостность, единство.
mat-ter – пред-мет [сущ]: содержание мыслей или чувств, не обязательно связанное с их выражением.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Уэно-Сакураги-чо, Токио
30 марта 2000 года - 02:05
На улице ветер рыдал в листве деревьев; ветви бились друг о друга, наполняя воздух запахом потрепанной зелени. От ночной прохлады дом тихо поскрипывал, а Субару лежал в темноте с открытыми глазами, и его сердцебиение эхом отдавалось в пульсирующих болью исках и пояснице.
Сейширо безмолвной тенью лежал рядом с ним. Тенью, которой он изо всех сил старался не касаться, и все же не мог уйти; метки не позволяли ему. Едва слышалось дыхание, не шуршал шелк постельного белья..., словно Сейширо хотел раствориться во сне, измученный слишком долгим днем, сильной магией, сексом...
... и чем-то, чего Субару не мог понять, но из-за чего он едва не погиб, и лишь Сакура спасла его. Погиб от руки Сейширо...
... ноющее тело била дрожь. «Каково это - быть убитым Сейширо?» - спрашивал он себя и едва не узнал...
Снова и снова он проигрывал это пред своим мысленным взором. Сейширо хладнокровно брал его, до странности светлые золотые глаза смотрели сквозь него, видя на его месте... что?
Субару поежился, и уставился в темный потолок. Если бы он не успел вспотеть от секса...
По стене были разбросаны полосы света, становившиеся все шире и ярче по мере приближения к кровати. Снаружи взошла последняя четверть луны; ее свет падал сквозь жалюзи, превращая спящего рядом с ним мужчину в набор серебристых пятен и черных теней.
Сейширо сделал все что мог, чтобы не дать Финальному Сражению завершиться, и велел ему "продолжать". И ушел.
Но теперь он не мог так поступить; покалывание шрамов на руках недвусмысленно напоминало ему об этом.
А остаться...
Субару сглотнул. Они - источники Дао. Что, если они передерутся? Финальное Сражение окончится? Все станет таки, как было? Наступит конец света? Или вообще ничего не произойдет? Ни он, ни Сейширо не знали этого, иначе его бы здесь уже не было. Но если Сейширо нападет на него снова, и никто не вмешается...
Нет, остаться он тоже не мог; по крайней мере, пока не узнает, что заставило Сейширо напасть на него. И Сейширо вряд ли будет отвечать на вопросы об этом, во всяком случае, отвечать честно. Если бы только он мог увидеть…
Проникнуть Внутрь увидеть…
Субару вздрогнул. Сейширо не согласится. Это будет…
Его левая рука вцепилась в черную ткань простыней. Он должен знать. Бабушка будет потрясена нарушением одного из фундаментальных законов, но... но ей и без того есть чему ужаснуться в его текущем состоянии, ведь она считала чистоту важнейшим условием его работы. Чистоту, целомудрие, чистоплотность; моральную и не только.
Теперь он не должен был мочь работать, испачканный и заполненный Смертью – в самом буквальном смысле. И все же мог. Его ногти впились в кожу ладоней. Если Сейширо поймает его, то точно убьет...
Это не важно. Он заставил себя сесть, несмотря на боль, с новой силой разгоревшуюся между ног. Запутавшись в одеяле, он протянул руку, и дрожащими пальцами едва осязаемо коснулся щеки Сейширо, покрытой короткой щетиной. Сосредоточившись, он закрыл глаза...
»Нобо Акяша Кябарая Онарикия Марибори Совака»
Погружаясь в чужой разум, он ощутил знакомый трепет, и все же ощущение было другим, более четким и теплым. Это потому, что Сейширо был мастером онмеджицу, или потому, что он был…Сейширо?
Субару открыл глаза. Его окружал лес, густой и темный. Меж рвущихся к небу гигантских черных деревьев подрагивал туман. Каскады цвета лились с их ветвей. Один из листьев – окрашенный фиолетовым, серебристым и полночно-синим – кружась, опустился к нему. Он оцарапал ему кожу, и на его краю осталось красное пятнышко. Посыпались новые листья, и Субару отпрыгнул, не останавливаясь ни на секунду в попытках увернуться от них. Туман сгущался, пряча летящие листья от его взгляда...
Он уже весь покрылся мелкими порезами. Капли крови алым бисером катились по его коже. Иллюзия. Щит. Блестящий. Искрящийся. Бесконечный, судя по всему, и смертельный. Смертельный словно…
Он едва успел выбросить руку, чтобы защитить глаза, как один из листьев оставил на его предплечье глубокий порез. Над его головой захлопали тяжелые крылья. Хищник скрипуче вскрикнул, черные когти обхватили его раненую руку. Под весом птицы Субару пошатнулся. Второй крик едва не оглушил его, и он увидел непроницаемые золотистые глаза ошеломляюще близко от своего лица.
Шикигами Сейширо. Наблюдающий за ним, оценивающий, осуждающий...
Насколько независим шикигами здесь? Субару сглотнул, зная, что смог бы победить хищника, и зная, что навечно искалечит дар Сейширо, если…
Смертельный листопад прекратился. С леденящим душу воплем хищник сорвался с его руки, описал широкий круг вокруг него и скрылся меж деревьев. Субару кинулся за ним.
Он уже выбился из сил, когда шикигами устроился на нависающем над обрывом дереве. Субару подошел ближе. Ястреб не обращал на него внимания, внимательно вглядываясь в тень. Ветер трепал его перья и острую листву дерева, на котором он сидел. Черная кора оказалась шершавой на ощупь, Субару посмотрел вниз…
... и встретился лицом к лицу с мальчиком, стоявшем в неясном темном пространстве. Большие золотистые глаза над вздернутым носом смотрели на него оценивающим взглядом шикигами. Ребенку было около трех, и лицо под непослушными, чуть волнистыми волосами было по-детски круглым. На левом колене был пластырь. Мальчик вытянул руку, молча указывая во тьму...
... где из снега торчали факелы, освещавшие круг безмолвных, одетых в темное фигур. На их плечах сидели шикигами: одни большие, другие маленькие, упитанные и тощие, с кожаными или покрытыми перьями крыльями; и все - хищники.
В центре круга стояла женщина. Она была изящна, красива классической японской красотой, и одета в простое кимоно черного шелка с вышитой на груди кроваво-красной пентаграммой. Алые тени блуждали по ткани и ее прямым черным волосам, спускавшимся до пояса, покорными играющему ими ночному ветру. На ее плече сидела сова. Большие глаза совы закрылись от яркого света факелов, и она напоминала шар пушистых перьев, полуприкрытый волосами женщины.
Субару медленно подошел ближе, внимательно наблюдая. Снег скрипел под ногами. Крошечные льдистые кристаллы кружились в воздухе, сверкая в холодном серебристом свете полной луны.
Мальчик постарше первого стоял перед женщиной, голый до пояса, несмотря на ледяной ветер, от которого его волосы лезли ему в глаза, а факелы искрились. Остальные мрачно смотрели на него. Шикигами на их плечах беспокойно ерзали, предвкушающие и голодные...
В дрожащем свете мерцающих факелов кожа мальчика казалась золотистой: золотистой и влажной.
- Вызови шикигами, - приказала женщина. Ее голос прогремел в ночи, и пламя факелов слегка затрепетало. – Вызови своего или стань добычей для других!
Шелестели перья бесчисленных крыльев; в зимней ночи послышалось карканье вороны, ее хозяин поспешил заставить ее замолчать – юноша лет шестнадцати, как показалось Субару, примерно того же роста, что и Сейширо, которого Субару встретил под сакурой много лет назад, но без его элегантной гибкости; невозможно было не заметить неприязнь, с которой его серые глаза смотрели на...
Инициацию Сейширо.
Сейширо, чьи золотистые глаза неотрывно смотрели на женщину, жрицу его ритуала, его…
- Окаа-сан, - радостно улыбаясь, сообщил трехлетний Сейширо, стоявший рядом с Субару. - Она скажет, когда мне будет девять.
Субару невольно улыбнулся в ответ. Ослепительная волна свирепой магии хлынула на них. Он инстинктивно попытался защитить ребенка, но мальчик прыгнул в сияние магии, с детской беззаботностью смеясь над ним за то, что он забыл, что находился Внутри, где мальчик был в безопасности, а сам он - нет.
Субару возвратился к воспоминанию, и увидел, что взгляды собрания сосредоточены на величественной хищной птице, летящей к Сейширо, в надежде быть признанной.
- Дай ему имя, - приказала мать Сейширо.
И Сейширо, глядя на нее со странными искорками в глазах, ответил: - Сова.
- Нет! Это не подходит! – вспышка магии рассеяла шикигами-ястреба. - Ты не можешь оставить его!
Стоявший перед ней ребенок вздрогнул. Люди вокруг беспокойно ерзали. Темные хищные тени их боевых птиц сосредоточенно наблюдали за ним. Стоит ему ошибиться, стоит потерпеть неудачу, и они разорвут его на куски.
- Попробуй снова! – скомандовала она. - Сделай это правильно!
Полная луна отразилась в глазах Сейширо, на мгновение превратив их из насыщенно-золотистых в бледно-серебряные, и он, взяв себя в руки, заставил подгибающиеся колени выпрямиться, сосредоточился, вытянул руку и…
Вспышка магии едва не ослепила Субару. Ястреб расправил еще более широкие крылья; его зов был громче, яростней. Едва ли мальчик, вызвавший его, заслужил такого.
- Нет, не на… - вскрикнул Субару, но это была память, изменить которую невозможно. Он взволнованно наблюдал, как маленький Сейширо поднял руку, сжав ее в кулак.
- Нандаро! – позвал Сейширо птицу, которая немедленно уселась на его тонком запястье, до крови сжав его руку черными когтями, устанавливая с ним пожизненную связь.
- Сова, - решительно добавил ребенок рядом с Субару, упрямо выпятив нижнюю губу. Его дерзость идеально отражала его старшее воплощение, ястреб которого, устроившись на его руке, жадно пил кровь…
Субару увидел, как девятилетний Сейширо неожиданно споткнулся, и упал в рыхлый забрызганный кровью снег. Никто не поймал его, но сильные крылья шикигами в последнюю секунду смягчили падение. Никто не предотвратил саканаги, последовавшее за вызовом двух сильных шикигами и установлению связи со вторым.
В ужасе, Субару понял, что выживание было одной из проверок. Если Сейширо не справится, то он не стоит того, чтобы ему помогли; если выдержит, то не будет нуждаться в этом.
Мир накрыла тьма...
... тьма. Тьма, полная хлопанья сильных крыльев, шуршания бесчисленных перьев.
Сквозь эти звуки доносились голоса. Мужские голоса. С воспоминанием о них не были связаны никакие лица...
- Ну, и что это за птица?
- Ястреб. Довольно крупный и норовистый, – последовала краткая пауза. – Он, безусловно, будет самым многообещающим из кандидатов, если переживет обратную реакцию.
- Ромиро это не понравится.
Фырканье. - Ястреб и ворона не ладят?
- Да. Возможно, нам придется сделать выбор пораньше.
- Досадно. Если он справится, то будет самым сильным Сакуразукамори за последние несколько веков.
- И управлять им, скорее всего, будет невозможно. Ромиро безопаснее.
- Безопаснее, да. Но он сможет ли он?
- Он старше. В сражении он победит.
- Сейчас. Но не через несколько лет.
- Он знает об этом. По крайней мере, после того, что произошло сегодня.
- Верно. Их нужно разделить. Я возьму Сейширо с собой в Токио. Она позаботится о нем. Ты удержишь Ромиро здесь, в Канадзаве.
- Пока что. Если Сейширо останется таким же неуправляемым…
…мы успеем устранить его. У нас еще одиннадцать лет, прежде чем он достигнет возраста наследования…
Тьма. Шуршание перьев стало утешающим...
... еще одна ночь, несколько лет спустя. В комнате темно, но сад купался в лунном свете. Слабый ветерок шевелил листья и цветы на бесчисленных растениях, искусно рассаженных и тщательно ухоженных. В ночной шелест привносило ритм постукивание оленьего пугала. Диск еще одной полной луны отражался в небольшом пруду. Татами тихо зашуршало под ногами Субару, когда он подошел ближе.
Серебристый лунный свет падал сквозь открытый шоджи на лежащий на полу футон. На нем спал юноша, даже скорее подросток, и его волосы растрепались от подголовника. Снаружи стрекотали цикады; вокруг оленьего пугала кружились несколько светлячков...
Сдавленное сопение заставило Субару обернуться. Трехлетний Сейширо прятался за ним, яростно вытирая нос обратной стороной ладони. Его крошечный кулачок вцепился в ткань штанов Субару, и обиженно потянул ее. Слезы текли по его щекам, и он пытался заглушить испуганные рыдания.
- Мне страшно, - шептал перепуганный ребенок. - Я не могу… - всхлип. – Онии-чан, не позволяй ей… - Субару беспомощно наблюдал, как ребенок исчез, разлетевшись водоворотом пылинок, быстро растворившихся в тусклом свете.
Комнату наполнил удушливый аромат камелий. Футон зашуршал. Негромкий голос шептал нежности.
Женщина - "Окаа-сан" – присела на колени у футона и откинула тонкий слой хлопка, тронув разбуженного юношу, ласковыми прикосновениями предотвращая его попытки сбежать...
- Держи барьер... – промурлыкала она. – Иначе…
Он ударил, быстро, сильно, именно так, как его учили. Она окунула палец в кровь, текущую по ее щеке, лизнула, провела пальцем по его губам. Сейширо машинально облизнул их. – Неужели моя кровь так же сладка, как твоя? – спросила она, и ее окровавленная рука скользнула ему в пах.
Тихое хныканье. Сопротивление.
- Остановиться? – прошептала она, касаясь его, заставляя его неопытное тело покориться, подчиняя его магией. Магией, подкрепленной годами практики, с которой юноша не мог бороться. - Но тебе это нравится…
Субару вздрогнул, охваченный воспоминаниями. Он хотел отвернуться, хотя бы не смотреть, раз уж помочь он не мог, но замер, не в силах отвести взгляд…
Он был свидетелем потрясению Сейширо и его беспокойной неловкости на следующее утро, когда, проснувшись, он оказался голым, а его мать насмешливо улыбалась, и лицо ее было целым, без единой царапины...
Ногти Субару впились в его ладони. Он знал, что утешение не придет. Сейширо должен был сам справиться с этим. И справился. Так или иначе.
Последующие встречи быстро сменяли друг друга. Субару наблюдал, как Сейширо учился приспосабливаться, уменьшать потери, беря инициативу в свои руки, доминируя над ситуацией, которой не мог избежать, пока в пятнадцать не обнял свою мать и не принял из ее губ последнее дыхание...
... вместе с любящим поцелуем, покрыв руки ее кровью.
Субару дрожал. Последующие годы показались ему нагромождением событий: борьба за стипендии, чтобы удержать должность и избежать зависимости от Мори. Найдя свое место в обществе, он смог позволить себе просто наблюдать и притворяться.
Его интерес к новым переживаниям, новым вызовам – например акриловой живописи, вылившийся в знакомую картину и проблемы в школе из-за посиневших волос - и любопытство, проследовавшее за ним через старшую школу и университет…
У Субару болело в висках. Измученный, он понял, что должен был покинуть разум Сейширо еще несколько часов назад. У него кружилась голова; колени подгибались; боль физического тела уже достигла сознания. Закрыв глаза, он сосредоточился на мантре...
... и заморгал, ослепленный первыми лучами рассвета. Часы... он провел часы Внутри. Голова казалась невероятно тяжелой. Глаза закрывались. Нет, он не должен... Коснувшись рукой щеки Сейширо, он обнаружил, что она теплая на ощупь. Субару заморгал, и увидел в лице мужчины ребенка, измученного подростка и нахального маленького мальчика...
Сейширо перевернулся во сне и придавил руку Субару, с удовлетворенным вздохом вжимаясь щекой в его ладонь.
Сердце Субару застучало. Он так устал... Сейширо был таким теплым... Это было больно...
~: ~: ~: ~: ~ ~:~:~:~:~
30 марта 2000 - 08:32
Сейширо проснулся внезапно. Кто-то лежал рядом с ним, положив руку ему на грудь так, что кончики пальцев касались ключицы.
Кто-то... обнимал его. Он не пошевелился ни на миллиметр.
На своей лопатке он чувствовал чье-то негромкое дыхание.
Кто-то... живой. Он напрягся, вылез из постели, повернулся и обнаружил…
Субару, голого, дрожащего, съежившегося рядом с тем местом, где Сейширо находился еще несколько секунд назад. Одеяло запуталось вокруг его ног. Синяки и царапины на его спине за ночь налились красками. Субару принял на себя всю силу вчерашней бури. Меж его ног была размазана высохшая кровь, а на горле виднелась широкая лента темных синяков, чуть пониже следов от пальцев, оставленных Вамачарой.
Постепенно, пульс Сейширо замедлился.
Правое запястье горело; там, где Сакура схватила его, руку покрывали струпья. Шрамы чесались; Должно быть, прошлым вечером Субару потерял контроль над метками. Хотя покрасневшая кожа вокруг шрамов-пентаграмм на руках Субару беспокоила его больше: его собственный щит тоже развалился. Странно.
Раздосадовано вздохнув, он укрыл Субару одеялом и отправился в ванную, соскребать со своей кожи несвежие запахи секса, пота и крови. Он знал, что в любом случае будет чувствовать их в течение еще нескольких часов.
Мыло жгло глубокие царапины на его руке. На сей раз, Субару сопротивлялся изо всех сил. Он стиснул зубы, намыливая голову.
Черт. Давно он этого не чувствовал.
~: ~: ~: ~: ~ ~:~:~:~:~
30 марта 2000 года - 10:01
Проснувшись, Субару обнаружил, что лежит на животе, уютно спрятав лицо в подушку. Она была теплой и пахла... Сейширо. Сейчас у него ничего не болело, но не оставляло ощущение, что попробуй он пошевелиться – и это изменится.
Метки слегка зудели. Сейширо рядом не было.
Субару перевернулся на спину, упрямо игнорируя боль, и уставился в потолок.
Сейширо.
Мать Сейширо. Он вздрогнул.
Он был готов к тому, что она умрет от руки своего сына. Он не был готов к тому, что ему захочется убить ее самому.
Он поднес руки к лицу, и увидел высохшую кровь под ногтями...
Ее сына, а не ее.
Он спрятал лицо в ладонях. Они снова пахли кровью - чужой кровью - и Сейширо. Сейширо прижимался щекой к его руке, желая прикосновения, утешения, получая желаемое.
Запустив руки в волосы, Субару уставился в потолок. Из-за этого беспорядка у него не могло быть особенного человека. Спина болела там, где он вчера ударился о стену. И пониже...
Он глубоко вздохнул и сел, собираясь встать с постели. Там, где он лежал, простыни немного испачкались в крови, и стоило ему подняться, как все тело заныло. Он проигнорировал это. На соседней подушке обнаружилась записка: "Замочи простынь".
Разумный совет.
Субару второй раз облился теплой водой, прежде чем налить в ладонь золотистого шампуня и начать мылить волосы. Ванную наполнил легкий аромат сандала. Он невольно вдохнул поглубже.
Когда аромат спал, и последний пузырек пены скрылся в стоке, Субару закрыл кран. Ванна была закрыта стеклянной, запотевшей крышкой. Он снял ее и, забираясь внутрь, вздрогнул от неожиданной боли между ногами. Опустившись в горячую воду, он позволил своим напряженным мышцам расслабиться в тепле, а мыслям - блуждать...
"Онии-чан, не позволяй ей…"
Подавленный, Субару откинул голову на край офуро. Он не мог остановить ее..., было слишком поздно... Снова и снова он видел невинного трехлетнего Сейширо, рассыпающегося прахом.
"Онии-чан, не позволяй ей…"
"Но тебе это нравится..."
Не было слез, не было плача.
"Она позаботится о нем".
"Если он останется таким же неуправляемым..."
»…мы успеем устранить его».
И все же, именно Сейширо обнимал его, Сейширо говорил ему, что потерянную невинность можно оплакивать. Теперь он задавался вопросом, чего стоило Сейширо произнести эти слова, пусть даже как очередную ложь во время Пари.
К вопросу об этом... Почему Сейширо вообще начал Пари? И что насчет той маленькой игры между Сейширо и Имоноямой, свидетелем которой он стал в особняке? Имонояму нельзя было назвать идиотом - он, вероятно, был одним из самых умных людей, которых Субару знал. Сейширо должен был понимать, что Имонояма не мог не догадаться, кем был Сакуразука. И все же...
Если он правильно понял Имонояму, они играли в эту игру возможной правды и хитрой лжи со старшей школы. Игру, которая могла бы стать смертельной, допусти они ошибку, которая вынудила бы Сейширо оставить притворство. Но пока они играли, их дружба могла жить.
Сделав дружбу игрой, Сейширо превратил ее в нечто знакомое и привычное ему.
Заключив Пари о…
"Почему ты не сопротивляешься?" – спрашивал Сейширо. Внешне безобидный вопрос, заданный непосредственно после нападения, в следствии которого у Субару оказались сломаны ребра и рука.
Имонояма назвал его соревновательным.
"Интересно, какова моя сила по сравнению с твоей... Кажется, я выиграл это пари... Почему ты не сопротивляешься?"
Субару сел, едва не выплескивая воду из ванны. Даже не осознавая этого, Сейширо предложил пойти дальше единственным способом, какой знал: состязанием. Но тогда Субару был наивным мальчиком с невинными представлениями о любви, и не мог достойно ответить.
"Почему ты не сопротивляешься?"
"Но тебе это нравится..."
Субару задался вопросом, может ли он ответить теперь. Сможет ли он играть в эту новую – и, скорее всего, смертельную – игру, в которой на этот раз нуждался не мальчик, а...
... Сейширо?
~: ~: ~: ~: ~ ~:~:~:~:~
30 марта 2000 года - 11:39
Завтракал Сейширо довольно поздно и в полной тишине. Его вчерашняя работа должна была быть гвоздем программы новостей, но голова так болела, что он решил не включать радио. Два болеутоляющих, принятых вместе с утренним кофе, не принесли пользы. Он ощущал себя словно в юности, когда кто-то пытался силой влезть в его голову. Но больным он себя не чувствовал...
Дерево зашептало у него в мыслях, но он решительно заткнул его. Он не собирается связываться с ним из-за головной боли. Он хмыкнул, и коснулся заживающей раны на своей щеке. Это уж точно.
Он повертел в руках практически опустевшую кружку, обведя кончиками пальцев оранжевые ноги пингвина. «Вместо блюдца должна быть льдина», - растерянно подумал он, - «Пингвин мог бы ковылять по ней». Он вылил в раковину остатки остывшего кофе и снова наполнил кружку.
Субару вошел в кухню, и опустился на один из стульев, забыв приготовить себе чай. Сейширо оценил его осторожные, сдержанные движения и поставил кружку на стол. Кажется, пускать ситуацию на самотек нельзя. Он потянулся к аптечке.
- Вот, - Сейширо положил на стол перед Субару маленький тюбик мази. – Уменьшает вероятность воспаления и обезболивает.
- Зачем?..
- Вамачара заботится о первом, но не о втором. Будь осторожен в ближайшие несколько дней.
- Не могу. - Субару вздохнул, положив локти на стол, и даже не взглянув на стоящий перед ним завтрак. – Завтра меня ждут в здании Парламента для упокоения призрака. Вообще-то я должен был сделать это вчера. - Он уткнулся лицом в руки. - Было бы безответственно откладывать это еще на день... или даже больше.
Сейширо пододвинул стул и сел. – Привидение настолько агрессивно?
- Меня наняло правительство. Главный дом не позволит мне пренебречь этим заданием, это было бы непростительно. - Субару глубоко вздохнул, и встал, взяв мазь. - Извините. Мне нужно подготовиться.
Сейширо наблюдал, как тот вышел из кухни. Он заметил, что Субару слегка хромал, и его завтрак нетронутый стоял на столе. Нужно сделать что-то с этим заданием. Субару не хотел бы этого, но... Сейширо насмешливо улыбнулся. Если он извинит Субару, то почему бы правительству ни сделать то же самое?
~: ~: ~: ~: ~ ~:~:~:~:~
30 марта 2000 года - 12:02
Вода била его по плечам и стекала по спине, когда он обливался во второй и третий раз. Субару удержался от того, чтобы вздрогнуть, когда ледяная вода коснулась его ноющих конечностей. Впервые в жизни он по-настоящему желал, чтобы в обряде хараи можно было использовать теплую воду. Пораженный этой мыслью, он низко поклонился, прося прощения, и, игнорируя боль в спине, облился в четвертый раз, прежде чем прочесть норито.
Закончив, он трижды хлопнул в ладоши, встал, и потянулся за лежавшим на полке полотенцем. Стакан для зубных щеток застучал по кафелю
- Тебе помочь? – раздался из-за двери до отвращения жизнерадостный голос Сейширо.
- Нет! – огрызнулся Субару, стиснув зубы, и подбирая стакан с пола. Он не запер дверь. Не то чтобы замок смог бы остановить Сейширо. Так к чему беспокоиться? Но, вытираясь полотенцем, он не спускал глаз с двери. Вздохнув, он задумчиво посмотрел на тюбик с мазью. Так Сейширо извиняется. Наверное.
Субару завязал пояс, и оценивающе рассмотрел свое отражение в зеркале, проведя кончиками пальцев по темным синякам, видневшимся на его шее значительно выше ворота юката. Ему придется надеть водолазку, чтобы избежать лишних вопросов...
- Да, я подожду.
Когда Субару вышел из ванной, Сейширо говорил по телефону. Изгнание должно быть нелегким, учитывая переменчивую природу фантома. Субару пожалел, что не может пойти в церемониальных одеждах. По крайней мере, это позволило бы ему обойтись без тесных брюк. Но, к сожалению, шикифуку не закрывало горло, а если одеть под него водолазку... тогда бабушка точно освежует его. Он открыл шкаф, в котором лежала его одежда.
- Да, соедините меня с ним, пожалуйста.
Взяв водолазку, Субару подумал, не лучше ли переодеться в другой комнате. Ему не хотелось бы мешать Сейширо – или демонстрировать свои синяки.
- Господин Ишидо?
Водолазка вывалилась из рук Субару.
- Я звоню от лица Субару Сумераги. Мы хотели бы провести назначенное упокоение призрака сегодня в… - Сейширо легко воспрепятствовал ему добраться до телефона. - Траурная церемония? Нет, простите. Наш график не позволил нам посмотреть сегодняшние утренние новости…
Субару демонстративно выпрямился под пристальным взглядом Сейширо, оценившего его состояние, и явно недовольного им. – Член палаты представителей Савада? О господи... Да. Да, я понимаю. В этом случае упокоение придется отложить на три дня, душа может все еще посещать его любимые места.
Субару снова потянулся к телефону. Сейширо не обратил на него внимания. - Нет, боюсь, это невозможно. Сначала должны быть мацури и обряд очищения... - Он пробормотал что-то, чего не смог разобрать даже стоявший рядом Субару. – Что насчет следующей недели? Да... Великолепно! Я запишу вас на следующий понедельник, 3-ьего апреля, в 10:15.... Сайонара, Ишидо-сан. – Сейширо положил трубку. - Как ты оказался в таком состоянии!?
- Вы сами должны знать это, - сердито парировал Субару. - Как вы смеете вмешиваться в мои дела!?
- Мы оба знаем, что тебе не до них. Что, черт побери, ты делал в ванной?
- Очищение. Я обязан совершать этот ритуал перед работой, - ответил Субару. - И я уверен, что даже вы знаете, как это положено делать!
- Это обряд времен восьмого столетия. Разве ты не знаешь, что с тех пор появились определенные новшества - теплая вода, например?
- Я не собираюсь рисковать своей чистотой!
- Должна же быть граница между религиозной строгостью и самоистязанием!
- Да. И мы проводим ее в разных местах!
- Ты… - глаза Сейширо сузились от ярости. Субару подавил свою злость.
- Я допускаю нечистоту, - сказал он. - Я заключаю ее в себе. Иногда я даже... стремлюсь к ней. Я не должен, но все же делаю это… - с вами. - Но я не могу закрывать на нее глаза, когда она подвергает других опасности. - Он коснулся ссадины, которую Сакура оставила на щеке Сейширо прошлой ночью. Сейширо немедленно отпрянул.
- Разве вы не понимаете? – тихо спросил Субару. - Вы никогда не видели меня. Вы видели мальчика, так же как и я видел ветеринара, который никогда не существовал... - Нет, не совсем верно... - …которые никогда не существовали по одиночке.
- Самообман может быть опасен, Субару-кун.
- В вас есть что-то от него, - настоял Субару. - Ваше образование, ваше любопытство… - Он поднял руку, не позволяя Сейширо перебить его. - Но вы намного глубже, намного темнее - так же как и я. Я больше не тот невинный мальчик, каким был, когда вы пометили меня как свою добычу, Сакуразукамори.
Сейширо изогнул бровь, бросив взгляд на не застеленную кровать. – Вряд ли я все еще могу назвать тебя невинным.
Нетрудно принять знакомую игру в борьбу за контроль над ситуацией. - Это я тоже имею в виду, кроме прочего, - согласился Субару, касаясь ладонью щеки Сейширо, осторожно, стараясь не мешать тому двигаться. Сейширо немедленно крепко сжал его запястье, но Субару не обратил на это внимания; он ждал этого. Его большой палец медленно прошел по чувственным губам Сейширо. - И это хорошо.
~: ~: ~: ~: ~ ~:~:~:~:~
30 марта 2000 года - 17:46
Сейширо внимательно изучил маленький клочок бумаги, но никаких заклинаний на нем не обнаружил. Он был лишь тем, чем казался: маленьким желтым листочком, придавленным к кухонному столу банкой меда. Чрезмерно аккуратным почерком Субару было написано:
»Я сменил простыни. Займитесь стиркой.»
продолжение следует в:
Дела Семейные - Интермедия 3
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Примечания:
(1) »Нобо Акяша Кябарая Онарикия Марибори Совака» взято из девятого тома Икса, стр. 50-51
Примечания переводчика:
Хараи – очистительный обряд.
Норито – синтоистская молитва.
@темы: Нетленчики, Кламп-фики
-
-
08.02.2009 в 21:50-
-
08.02.2009 в 22:00Ох уж эти обычаи клана: секс - не всегда то, чем кажется. Впрочем, как и в обычной жизни.
-
-
08.02.2009 в 22:08Продолжаю курить эту траву.) Респект!)
-
-
08.02.2009 в 23:11^______^ Мне приятно. Тяжелая глава была.
Meliss@ Bl@ck
Субару отжег. Молодец. Чувствую, даст он еще Сею прикурить.
Ессно, даст^^ Субару же все-таки не просто ходячий кавай.
Впрочем, как и в обычной жизни
Серьезно? О_о Какой ужас, оказывается, жизнь может быть еще сложнее...
deSStination
И я^^ К сожалению, трава подходит к концу>< Что я делать буду, когда догоню автора?
-
-
08.02.2009 в 23:19Будем пинать автора?)))
-
-
08.02.2009 в 23:23Я потихоньку пинаю, она обещала, что точно закончит, но они все почему-то пишут намного медленнее чем я перевожу><
-
-
08.02.2009 в 23:27Ну... Она, наверное, такая же, как я - пишет долго и мучительно.)))
-
-
08.02.2009 в 23:34-
-
09.02.2009 в 00:15Почти все, кто пишет мультичаптеры такие. Это я - спринтер^^
Meliss@ Bl@ck
С качеством особых проблем нет, я много хороших фиков знаю. Проблема с законченностью, мультичаптеры редко до конца доводятся>< А ваншоты это хорошо, но нервов едят много. И с НЦшностью тоже нелегко - НЦ борется с сюжетом и наоборот.
-
-
09.02.2009 в 08:20-
-
09.02.2009 в 14:14Во-первых, переговоры с авторами. Во-вторых, нужно каждый раз выбирать и думать, понравится ли. А с мультичаптерами легче, закончил одну главу - сразу начинаешь следущую, и всегда знаешь, что точно получишь свою порцию читательских плюшек.
-
-
09.02.2009 в 20:09Так вот оно что!
-
-
09.02.2009 в 22:30А ты как думала?^^
-
-
09.03.2009 в 20:44