Бесит, что когда улыбаешься, то получаешь чотысукалыбишься. А когда плачешь, то чотысуканоешь.

---

В районе 19-20-21 августа я буду в Москве (уточню позже). Кто хочет со мной увидеться, пишите на умыл. Фандомные сходки горячо поощряются)

---

---

---

В стартреке упоминается Жавер!

---

---

Устала от этих бомбежек просто кошмарно. Мало того что вечно вскакивать и бежать. так еще расслабиться не можешь, все время чего-то ждешь.
И экзамены все время переносят. Хотелось бы уже сдать и свалить в отпуск.

---

---

Снова ежегодный обстрел, но на этот раз у нас уперли железный купол

---

---

Глава 10

Название: Правда во лжи
Переводчик: Lazurit
Автор: flawedamythyst
Бета: Yellow-eyed Lynx
Жанр: кейсфик
Пейринг: Сэм\Дин
Рейтинг:NC-17
Оригинал: flawedamythyst.livejournal.com/291869.html
Дисклеймер: Персонажи принадлежат сами знаете кому. Текст и арт принадлежат автору, отклонения от оригинала при переводе минимальные.


Глава 10

День 9

День начинался неторопливо. Большая часть группы поздно спустилась к завтраку, а затем слонялась вокруг столовой, не зная, чем заняться. Братья сидели за одним столом с Полом и Рэем и вели натянутую беседу, в которой по общему молчаливому согласию ни разу не упоминалось нападение на Томаса и Джерри.

О Томасе ничего не было слышно, пока около десяти не пришел Брайан.
- Томаса прооперировали, все хорошо, - немедленно сообщил он, и все облегченно вздохнули. Сэм до этого не чувствовал напряжения, но теперь ощутил, как расслабляются мышцы.

- Джеральд, Маркус и Виктор все еще с Джерри в больнице, - продолжил Брайан. - Не знаю, когда мы выедем отсюда, но точно до обеда. Джеральд договаривается, чтобы парней оставили здесь до тех пор, пока Томас не сможет вернуться в Англию, - он устало запустил пальцы в волосы. Сэм задумался, сколько же тому удалось проспать. - Не уходите далеко от отеля, а когда будет пора уезжать, я вас отыщу.

Дин встретился с братом взглядом и приподнял брови. Сэм пожал плечами в ответ. Других вариантов, кроме как последовать совету Брайана, не было. Когда тот ушел побеседовать с управляющим гостиницы, остальные начали расходиться, и Дин с Сэмом отправились в свой номер. Они уже успели собрать вещи, заняться было нечем, разве что смотреть телек и притворяться, что не прокручивают раз за разом в голове события прошлой ночи, думая, как могли бы уберечь Томаса.

Непривычно было смотреть телевизор с одной кровати. Матрас прогибался, от этого плечо Дина прижималось к руке брата, и Сэма это отвлекало не меньше, чем воспоминания о Томасе, лежащем в луже собственной крови.

Час спустя к ним заглянул усталый Джеральд.
- Мы уезжаем в полдвенадцатого, - объявил он.

- Ладно, - ответил Дин и выключил телевизор. Сэм так и не уловил, что же они там смотрели.

****

В автобусе царила атмосфера уныния. Места, где сидели раньше Томас и Джерри, пустовали, и для Сэма каждый взгляд на них был словно удар по лицу. Джеральд дождался, пока они отъехали подальше от Шарлоттауна, и неуверенно встал в проходе, держась за спинку сиденья.

- Ладушки, - непривычно устало и безэмоционально произнес он. - По плану мы сегодня едем в Кавендиш, где при желании можно сходить в музей Энн из Зеленых Мезонинов, потом катаемся на велосипедах по берегу и устраиваем пикник. Потом через мост Конфедерации едем в Нью-Брансвик, заезжаем по дороге в заповедник, и к вечеру прибудем в Монктон, - он глянул на часы. - Мы выехали с опозданием на четыре часа. Поэтому, думаю, пропустим музей, сократим велосипедную прогулку, а затем пообедаем и посмотрим, что делать дальше. Кто-нибудь будет горько разочарован, если мы обойдемся без музея? - Джеральд глянул на пассажиров, но никто не признался, что всю жизнь мечтал побывать в храме рыжеволосых малолетних фермерш. - Ладушки, значит, так и сделаем, - кивнул он и сел.

Дин страдальчески вздохнул и шепнул Сэму на ухо:
- Это туристическое дерьмо уже у меня в печенках сидит. Скорей бы прикончить этих тварей.

Сэм кивнул и прислонился к окну, наблюдая, как пролетают мимо них поля и фермы. Без Томаса и Джерри в автобусе стало намного тише, и никто не решался нарушить молчание.

****

Когда они прибыли в Кавендиш, Брайан остановился на заправке, где они взяли напрокат велосипеды.
- Если кто-то не хочет напрягаться, - сказал он, - то я могу отвезти вас на пляж.

Все медленно выбрались из автобуса, кроме Виктора и Маркуса, которые, как всегда, остались внутри. Несмотря на проведенную в больнице ночь, они не выглядели такими усталыми как Джеральд – наоборот, даже бодрыми. Сэм предположил, что в больнице для них нашлась запасная койка. «Или им удалось стащить пару таблеток», - раздался в голове голос циничной половины его «я», звучащий подозрительно похоже на Дина.

Дин не встал с кресла даже когда вышли Ник и Джеймс, сидевшие перед ними. Сэм пихнул его в бок, и тот хмуро посмотрел на брата.

Сэм вздохнул.
- Идем, - сказал он.

- Черта с два, - огрызнулся тот, не двигаясь с места.

- Когда ты отказался плыть на каяках, то обещал, что пойдешь в следующий раз, - стоял на своем Сэм.

Дин распахнул глаза и посмотрел из окна на велосипеды.
- Ты серьезно, Сэм? Педали крутить?

- Я хочу пойти, - ответил Сэм. - Никто же не собирается заставлять тебя надевать лайкровые шорты. - в мыслях немедленно всплыл образ брата в обтягивающих пестрых велосипедках, и Сэм поежился. - Если только ты не боишься свалиться с велосипеда по дороге, - добавил он, зная, что взять Дина на слабо — лучший способ добиться своего.

Дин, прищурившись, глянул на брата, давая понять, что попытка манипуляции не осталась незамеченной.
- Ладно, - огрызнулся он.
Выйдя из автобуса, он посмотрел на ближайший велосипед словно на вендиго, и, скрепя сердце, двинулся к нему. Сэм позволил себе ухмыльнуться. То, что Дин замечал его манипуляции, не значило, что он перестал раз за разом вестись на них.

****

Велосипедный маршрут сначала тянулся вдоль пляжа, затем по дюнам, пересекал ручей и шел дальше по лугам. Остановившись на пригорке посреди луга, Сэм залюбовался видом. Через несколько секунд его догнал Дин.

- Мои яйца вот-вот угнездятся внутри моего тела и останутся там навсегда, - буркнул он. - А ведь сейчас мы могли бы лежать на пляже.

От солнечной погоды и поездки по сельской местности у Сэма поднялось настроение, и он усмехнулся.
- Это потому, что твои коротенькие ножки не достают до педалей, - уколол он брата.

- Ах так, сучка, - прищурился Дин и глянул вниз с холма на тропинку, ведущую через мост и очередное поле. - Кто последний к тому дереву, - сказал он, указав на чахлое деревце вдали, - будет стирать, когда нас в следующий раз забрызгает слизью.

Сэм посмотрел на дерево и ухмыльнулся еще шире.
- Ладно, - ответил он, поставив ногу на педаль. - На старт, внимание, марш, - выпалил он скороговоркой и сорвался с места до того, как Дин успел приготовиться.

Брат отстал всего на несколько секунд, и Сэм слышал щелканье, когда тот торопливо переключал скорости. Он пригнулся и позволил велосипеду просто катиться вниз с холма, так быстро, что забеспокоился, как бы не слететь с седла у подножья.

Ему пришлось притормозить, чтобы свернуть на мост, но он все еще опережал брата, которому тоже придется замедлиться, чтобы не сорваться в реку. На деревянном мосту Сэм ускорился и с замиранием сердца понял, что ему удалось оторваться. От радости у него закружилась голова, и он изо всех сил погнал по склону. Дин ненавидел проигрывать, и с него бы сталось вырваться вперед в последнюю минуту.

Но Дину это не удалось, и, проносясь мимо дерева, Сэм так же задыхался от восторга, как и когда благодаря подростковому скачку роста ему впервые удалось обогнать брата на тренировочной пробежке. Он остановился и ухмыльнулся Дину. Тот скорчил рожу.

-Ты проиграл, неудачник! - крикнул Сэм, когда братья добрались до конца тропинки, где их уже ждали Джеймс, Ник и Джеральд.

- И когда ты научился так хорошо ездить на велосипеде, - пробурчал Дин, никогда не умевший достойно проигрывать. - У нас же... - он замолк, но Сэм мысленно договорил за него: «у нас же не было велосипедов в детстве».

- Я часто ездил на нем в Стэнфорде, - радостно ответил он, все еще окрыленный победой над Дином, пусть и всего лишь в велогонке. - Не мог позволить себе автомобиль. Мы с Джесс подолгу катались на выходных.

- Кто такая Джесс? - полюбопытствовал Джеймс.

Сэм ощутил, как уходит хорошее настроение.
- Бывшая девушка, - наконец ответил он.

Джеймс удивленно присвистнул.
- Не думаю, что рискнул бы упоминать своих бывших при Нике, тем более после того, как побил его в чем-то.

Сэм сжал губы, сдерживая злость, потому что Джесс не была просто «бывшей», не просто девчонкой, с которой он встречался пару месяцев, прежде чем они мирно решили, что ничего не выйдет. Это была Джесс, которая пекла печенье, с которой они вместе учились, чьи мягкие светлые волосы пахли манго. Он собирался провести с ней остаток своей жизни, и она была не просто «бывшей».
- Ну, ревновать к ней бессмысленно, - он скрипнул зубами. - Она умерла.

Воцарилось напряженное молчание.
- Прости, - поморщился Джеймс.

Сэм глубоко вздохнул и взял себя в руки. «Он же не нарочно», - напомнил он себе и пожал плечами.
- Ничего, ты ведь не знал.

Дин шагнул к брату и мимолетно погладил его по плечу. Это был единственный утешительный жест, который Дин не считал слишком «сопливым», и то позволял его себе нечасто, и Сэм наконец слегка расслабился.

Он оглянулся на Джеймса и увидел, как тот внимательно смотрит на Дина. «Дерьмо, - с досадой подумал Сэм. - Что мы сделали не так?» Возможно, прикосновение показалось Джеймсу слишком братским, слишком платоническим. Может, будь они действительно парой, то позволили бы себе больше?

«А может, - послышался в его мыслях противный голосок разума. - Ты только что намекнул, что все еще любишь свою мертвую подружку, на глазах у бойфренда, а тот слишком легко на это отреагировал».

Сэм снова глянул на Дина, который смотрел вдаль, где Чарли и Эндрю пересекали мост. Он хмурился, но, как показалось Сэму, не заметил, как пристально наблюдал за ним Джеймс. Сэм взял брата за руку и осторожно сжал, надеясь, что это сойдет за извинение за упоминание бывшей подружки.

Отреагировал Дин уморительно – сначала вздрогнул от удивления, завертел головой, а потом, вспомнив, что они под прикрытием, попытался непринужденно улыбнуться. Сэм ухмыльнулся и задумался, почему Дина так легко застать врасплох, когда сам он так привык к их легенде, что прикосновения на людях стали для него естественными.

Но обычно Дин делал первый шаг – и теперь прикосновение брата стало для него полнейшей неожиданностью. «Скорее всего, он считал, что в этих отношениях я за девушку», - решил Сэм. Ласковые поглаживания по спине, забота, когда у Сэма разыгрывалась мигрень... ему повезло, что Дин не открывал перед ним двери и не выдвигал стулья.

Глядя, как Чарли и Эндрю приближаются к ним, Сэм решил, что будет почаще касаться Дина первым. Особенно, если тот каждый раз будет так реагировать, – нечасто Сэму удавалось зацепить его.

****

Когда они присели пообедать на пляже, Сэм намеренно сел ближе обычного к брату. Тот нервно поежился, но заставил себя расслабиться. Сэм подавил усмешку.

Поездка на велосипедах подняла всем настроение, но ели они молча, несмотря на солнечную погоду и пустынный пляж.

- Не хочешь поплавать? - спросил Дина Брайан минут через десять, стараясь вернуть шутливую атмосферу, царившую в начале путешествия.

Дин посмотрел на набегающие на песок волны и пожал плечами.
- Не хочу, чтобы Сэмми волновался о переохлаждении.

Сэм фыркнул.
- Думаю, что у тебя больше шансов утонуть, - сказал он.

- Или быть съеденным медведем, - пробормотал Пол. Он обвивал рукой Рэя вокруг талии, словно боялся, что тот исчезнет, и Сэм заметил, как при этих словах парень вздрогнул.

Повисла напряженная тишина.

- Пугает, когда понимаешь, как легко потерять любимого человека, да? - произнес Виктор.

На мгновение у Сэма в голове пронеслись все случаи, когда Дина ранила какая-нибудь тварь, на которую они охотились. Дин крепко сжал кулаки, а затем положил руку Сэму на колено. Похоже, и ему вспомнилось то же самое, но с младшим в главной роли. Сэм оперся рукой о землю за спиной Дина, так, чтобы фактически приобнимать его.

Рука Дина на колене брата сжалась, а затем он расслабился и оперся о Сэма. Его плечи все еще были напряжены, но Сэм предположил, что вряд ли это заметил кто-то, кроме него.

Джеральд откашлялся.
- Пожалуй, нам лучше собраться и двигаться дальше, - прервал он всеобщее молчание.
Оставалось еще полно еды, но никто не был особенно голоден, даже Дин. Брайан и Джеральд сложили все в холодильник, и они направились к автобусу.

****

Они вернулись по мосту Конфедерации на материк, и Джеральд устало вел экскурсию, зная, что никто его не слушает, но не желая признавать это.

Они остановились у павильона в заповеднике по другую сторону моста и разбрелись вокруг парами. Сэм невидяще смотрел на информационные вывески, Дин стоял прямо за ним, почти касаясь его. Он задумчиво молчал, но и под дулом пистолета не признал бы, что хандрит.

Прежде чем вернуться в автобус, Сэм пошел в туалет, заперся в одной из кабинок и попытался вытряхнуть из головы воспоминание о бледном, изможденном лице Дина в больнице после удара током и ощущение, которое он испытал, осознав, что брат умирает.

«Он жив», - напомнил себе Сэм, но лишь через несколько секунд эта мысль осела у него в голове. В этот момент дверь открылась, и послышались шаги двух пар ботинок.

- Здесь кто-то есть? - раздался голос Ника. Сэм промолчал и устроился на унитазе так, чтобы его ноги не были видны в пространстве под дверью. У него совершенно не осталось сил притворяться ни бойфрендом Дина, ни просто беззаботным туристом.

- Никого, - с облегчением произнес Джеймс, и Сэм с ужасом подумал, что они ищут укромное местечко, чтобы перепихнуться.

- Господи, - вздохнул Ник. - Ну и бардак.

- Ага, - хмуро произнес Джеймс. - Я так понимаю, у нас ничего конкретного?

Да, - сказал Ник. - Ничего за девять дней работы. Чемберс будет в ярости.

У Сэма перехватило дух. Какого черта? О чем они?

Послышался стук в дверь, а затем она снова распахнулась, на этот раз куда более резко.

- Сэм здесь?- раздался голос Дина.

- Нет, прости, здесь только мы, - сказал Джеймс.

Сэм молчал, не желая признаваться, что подслушивал, и изо всех сил надеясь, что они поскорее уйдут и он успеет найти Дина, пока тот не поднял всех на уши.

- Черт возьми, - выругался Дин, и, пожалуй, никто кроме Сэма не смог бы различить в его голосе страх. Дверь снова хлопнула. Сэм вздрогнул.

- Что с ним такое? - спросил Джеймс.

- Бог его знает, - сказал Ник.- Они странная парочка.

- Совершенно зациклены друг на друге, - задумчиво произнес Джеймс. - Не могу решить, странно это или мило.

Ник фыркнул.
- Ну ты и нюня, - ласково произнес он. Послышался отчетливый звук поцелуя, и Сэм вновь встревожился, что они все-таки займутся сексом. Вместо этого он услышал, как скрипнули дверные петли.
- Идем, пора возвращаться.

Дверь захлопнулась, и Сэм глубоко вздохнул. Он подождал пару минут, чтобы удостовериться, что они ушли, а затем вышел из кабинки. Похоже, Ник и Джеймс не так просты, как казались на первый взгляд, но прежде чем беспокоиться он них, нужно было найти Дина.

****

Когда Сэм вышел из павильона, Дин сердито расхаживал из стороны в сторону рядом с автобусом. На секунду на его лице отразилось облегчение, а затем он шагнул к Сэму и схватил его за плечо, словно убеждаясь, что тот материален.

Практически сразу облегчение сменилось гневом.
- Где, черт возьми, ты шлялся? - рыкнул он.

- Я потом расскажу, - ответил Сэм, глянув на автобус, откуда за ними наблюдала вся компания.
«Интересно, кто-нибудь успел заметить панику Дина?» - тревожно подумал он.

Дин продолжал таращиться на него, словно не замечая, что все еще держит Сэма за рукав. «Надо что-то делать», - решил Сэм, понимая, что нужно не только успокоить Дина, но и не дать повода остальным считать их еще более странными, чем уже есть. Стараясь ни о чем не думать, он наклонился к Дину и быстро чмокнул его в губы, как поступал с Джесс, когда та злилась на него за опоздания.

Он отстранился, а Дин потрясенно уставился на него.

- На нас смотрят, - шепнул Сэм для ясности, и брат принял менее заторможеный вид, что, впрочем, не имело значения, потому что он стоял спиной к автобусу.

- Ага, - хрипло ответил он и направился к автобусу, придерживая Сэма рукой за спину.
«Он точно меня за девчонку держит», - со вздохом подумал Сэм.

- Простите, что задержал вас, - сказал он, когда они забрались внутрь.

- Опоздай вы оба, я бы решил, что у Дина на природе опять разыгралось либидо, - ухмыльнулся Рэй.

- Почему, думаешь, я так старался его найти? - с усмешкой спросил Дин, видимо, вернув самообладание. Он продолжал касаться Сэма, пока они не сели, и даже тогда устроился так близко, что они соприкасались плечами. Сэм прикусил губу, и, когда автобус тронулся с места, повернулся к окну, готовясь терпеть режим повышенной опеки Дина, пока тот не придет в себя.

Следующий час Сэм провел, старясь не думать о том, что снова поцеловал брата, и это далось ему легко и естественно. «Нет в этом ничего естественного», - мрачно думал он.

Остальные шепотом переговаривались, и к прибытию в Монктон уныние стало почти осязаемо. В тишине они въехали на стоянку, и, когда Брайан выключил двигатель, никто не двинулся с места.

- Ладно, к чертям все, - громко произнес водитель, обернувшись к ним. - Сегодня я собираюсь как следует налакаться. Кто со мной?

- Отличный план, - сказал Чарли.

- Да, - согласился Дин. - Выпивка — отличное завершение дня.

- Тогда вперед, - твердо произнес Брайан. - Кто хочет надраться, встречаемся в вестибюле в восемь.

****

- Ладно, - произнес Дин, едва за ними закрылась дверь номера. - И где же ты пропадал?

Сэм вздохнул и положил сумку на кровать.
- Я был в туалете, - сказал он.

- Не ври, - рыкнул Дин. - Я там проверял.

- Я прятался в кабинке, - пояснил Сэм. - Ник и Джеймс... они обсуждали... - он замолк, и по его выражению лица было понятно, что речь не о праздной болтовне парочки туристов.

Кажется, это заставило Дина немного успокоиться, во всяком случае, достаточно, чтобы подавить злость и сосредоточиться.
- Что они обсуждали?

Сэм сел на кровать.
- Точно не могу сказать. Говорили, что за девять дней работы у них ничего нет, и кто-то по имени Чемберс будет злиться.

Дин нахмурился.
- Думаешь, это они? А «ничего нет», потому что Томас остался жив.

Сэм пожал плечами.
- Понятия не имею, - он развел руками. - Нужно последить за ними.

Дин кивнул и на секунду задумался.
- У Ника есть пистолет, - наконец сообщил он. - Я видел, когда мы катались на велосипедах.

Сэм с мрачным видом осмыслил это.
- Зачем монстру пистолет? - спросил он.

Дин устало покачал головой и уныло отозвался:
- Тут ты прав.

****

В восемь они собрались в вестибюле, и уже в первом баре стало понятно, что пить они будут по-взрослому.

Сэм, слишком ясно помня ночь и утро в Галифаксе, пил по чуть-чуть и проигнорировал шоты, которые Брайан заказал на всех. По дороге от бара к бару они с Дином были настороже, вглядываясь в темноту, несмотря на то, что вряд ли на них напали бы, пока они держались вместе.

Лишь когда они устроились в следующем баре – сдвинув столы и выпросив у окружающих лишние стулья, – он наконец осознал, что прошлым вечером двое из этих людей пытались убить Томаса, и им это почти удалось.

По спине у него пробежали мурашки, и он пододвинул свой стул ближе к Дину. Тот глянул на него и, видимо, распознав эти мысли по лицу брата, положил руку ему на колено.

Собственнический жест немного задел Сэма, и он положил свою ладонь поверх, а затем, не глядя на брата, переплел их пальцы. На секунду он ощутил, как напряглись, а затем снова расслабились пальцы Дина.

- Ладно, - громко объявил Брайан. - Еще по рюмке, и пойдем отсюда.

- Куда-нибудь, где есть бильярдные столы, - сказал Дин, что Сэм перевел как «туда, где я смогу показать, какой я мачо, играя в пул, а не держаться за руки со своим бойфрендом, как девчонка».

Брайан глянул на Джеральда, который снова надел ковбойскую щляпу в блестках.
- У Маллигана есть бильярд, да? - спросил он.

- Да, и это всего в паре кварталов отсюда, - кивнул Джеральд.

- Отлично, - Брайан встал. - Тогда так и поступим, - он двинулся к барной стойке, на ходу вытаскивая бумажник.

Сэм наклонился к Дину, с извращенным удовольствием притворяясь, что уткнулся ему носом в ухо.
- Нам нужны деньги?

Дин вздрогнул.
- Нет, - он натянуто усмехнулся. - Просто хочу надрать тебе задницу.

- Эй! - воскликнул Пол, сидевший рядом с ними. - Давай обойдемся без подробностей вашей половой жизни.

Дин снова вздрогнул, а Сэм хмыкнул и хлебнул пива.

****

Бильярдные столы стояли в задней комнате Маллигана, и Дин потащил Сэма к ним, едва они успели взять по пиву, а затем сдержал свое слово, обыгрывая брата раз за разом. Он играл агрессивнее обычного. Сэму показалось, что куда с большим удовольствием Дин затеял бы драку, но это не соответствовало их легенде.

Вместо этого он едва позволял Сэму сделать удар, ядовито ухмыляясь каждый раз, когда загонял шар в лузу или подстраивал так, что у Сэма не было шансов попасть.

За соседним столом играла компания парней, шумно гомонивших и чересчур сильно толкавших друг друга в бока. Сэм, привыкший к байкерским барам, не обращал на них внимания, пока один из них не произнес:
- О, боже, педики вернулись, - и кивнул в сторону столика, где Джеральд и парни как раз опрокидывали по рюмке чего-то ядовито-синего.

Один из его приятелей поморщился.
- Твою мать, чувак, - посетовал он. - Я-то думал, это приличный бар.

Дин отвернулся от них и наклонился над столом, чтобы прицелиться. Сэм видел, как его спина напряглась, а затем снова расслабилась. Дин ударил по шару словно ни в чем не бывало, но после этого его поведение изменилось. Обходя вокруг стола, он мимоходом прикасался к Сэму, а когда тому выпадало провести удар, стоял прямо за ним, шепча советы на ухо.

Когда это произошло первый раз, Сэм свирепо посмотрел на брата, а тот невинно ухмыльнулся. Сэм подавил вздох — видимо, не имея возможности завязать драку, Дин решил спровоцировать на нее других.

Прошло несколько минут, прежде чем парни заметили поведение Дина, но когда это произошло — Сэм практически ощущал, как сгущается напряжение в воздухе каждый раз, когда рука Дина слишком долго оставалась на его спине, или тот наклонялся слишком близко, когда Сэм целился. Они ничего не говорили Винчестерам, лишь не сводили яростных взглядов и переговаривались между собой, и Сэм не сомневался, что различи Дин их слова, он бы немедленно кинулся в драку.

То, что Дин отвлекся от партии, чтобы подразнить гомофобов, дало Сэму шанс выиграть, и когда он наконец загнал черный шар в лузу и отступил от стола с победной усмешкой, Дин с гордостью улыбнулся.
- Молодец, детка, - сказал он и одобрительно хлопнул Сэма по заднице.

Сэм еще пытался осмыслить слово «детка» применительно к себе, когда все пошло под откос.

- Прости, - начал самый здоровенный из парней. - Ты не мог бы поменьше лизаться со своей подружкой? Ты меня отвлекаешь.

Дин прищурился, но прежде чем он обернулся к бугаю, Сэм заметил радость на его лице, и смирился с неизбежным, забыв даже возмутиться на «подружку». Назад пути не было.

- Наверное, ты просто хреново играешь, - протянул Дин. - Мы с моим мальчиком тут не причем.

«Теперь я еще и “его мальчик”», - раздраженно подумал Сэм.

- Меня от вас тошнит, - заметил здоровяк, и бросил свой кий на стол. Его друзья подтянулись на помощь. Сэм оценил их взглядом.

Дин усмехнулся.
- Ну, если от этого тебя тошнит, то боюсь представить, что с тобой будет теперь, - он повернулся к брату, и по блеску в его глазах Сэм ясно понял: что бы Дин сейчас ни сделал, ему это не понравится.

И оказался прав. Дин припер Сэма к бильярдному столу, вцепился в его куртку и поцеловал так яростно, словно завоевывал вражескую землю. На секунду Сэм остолбенел, а затем раздражение обратилось в ярость. Словно не хватало «детки» и «моего мальчика», Дин использовал его, чтобы взбесить каких-то узколобых придурков. Он обхватил Дина за талию и рывком притянул ближе, сражаясь за контроль в поцелуе, не желая, чтобы весь бар решил, будто Дин может вертеть им как захочет.

Дин, не задумываясь, приоткрыл рот ему навстречу, и в этот момент Сэм не думал о том, что это неправильно или что это - брат, он лишь сосредоточился на ощущении губ Дина, на восторге, который вызывало понимание, что тот покоряется ему, даже не пытаясь сопротивляться. Он провел рукой по спине Дина и обнял за шею, продолжая изучать его рот.

Внезапно Дин исчез — здоровяк, которого он так пытался взбесить, дернул его на себя.
- Чертовы педики, - отчеканил он, а затем размахнулся и ударил Дина по лицу, разбив ему губу, и дальше все пошло как по маслу.

Сэму были не в новинку барные драки, а эта ничем не отличалась от прочих - Дин взялся сразу за нескольких противников, двигаясь слишком быстро, чтобы они могли по нему попасть, а Сэм прикрывал его спину и отвлекал остальных. У противников тоже явно был опыт, но соперничать с Винчестерами они не могли, и после первого удара ни один из них не смог их зацепить.

Сэм уложил одного из парней, кинувшегося на него с бильярдным кием, и краем глаза заметил, как Дин дразнит главаря, мощно ударив его в ребра, а затем увернувшись от кулаков. Уже через несколько минут бармен и несколько завсегдатаев разняли их и вышвырнули на улицу, но Сэм с Дином успели оставить своим противникам на память несколько повреждений, которые продержатся пару недель.

Остальные туристы вышли за ними.
- Что, черт возьми, это было?! - воскликнул Ник, но Дин не слушал его.

Он сплюнул кровь в канаву и полубезумно усмехнулся своему противнику, у которого наливался впечатляющий фингал.
- Хочешь еще раз назвать меня педиком? - спросил он.

Тот впился в него яростным взглядом, но не решился снова затевать драку, тем более, на глазах у всей компании.
- Скорей бы вы, гомики, убрались отсюда, - буркнул он, и свалил вместе со своими друзьями.

Дин повернулся к Сэму с победоносным выражением на лице, и тот закатил глаза.
- Однажды ты откусишь больше, чем сможешь прожевать, - сказал он, но трудно было читать нотации, когда адреналин еще мчался по венам, а губы сами растягивались в ответной улыбке. Он изо всех сил старался не думать о поцелуе, и о том, что до этой минуты не вспомнил, что должен был испытывать отвращение. И уж точно он не думал о том, как сильно этот поцелуй заставил биться его сердце.

- У нас и раньше были проблемы с ними, - сказал Джеральд. - Мне жаль, что вам пришлось увидеть эту сторону Канады.

- Не думаю, что они снова полезут к вам, - сказал Джеймс. - Где, черт возьми, вы научились так драться?

Дин фыркнул.
- Мы с Сэмом единственные открытые геи в нашем городишке. Тут уж либо научишься драться, либо переедешь в Сан-Франциско.

- Сан-Франциско — отличное место, - заметил Маркус.

- Уверен, что так, - по тону Дина было ясно, что он врет. - Но нам такое не очень подходит, - оглянувшись на брата, он быстро проинспектировал его на предмет увечий. - Ты как? - спросил он.
- Я в порядке, - ответил Сэм, чувствуя себя цыпленком под опекой наседки. - А вот у тебя кровь течет, - заметил он.

Дин нащупал порез на губе и уставился на окрасившиеся кровью пальцы.

- Надо вернуться в отель, чтобы вы двое могли привести себя в порядок, - сказал Джеральд.
Он выглядел взволнованным. После драки все снова напряглись, хотя уже начали приходить в себя после нападения на Томаса.

- Не стоит портить вечер только потому, что Дин вечно лезет на рожон, - произнес Сэм. - Мы и сами можем вернуться.

- Они сами напросились, - буркнул Дин. Сэм проигнорировал его.

- Увидимся утром, - он схватил брата за локоть и потащил к отелю.

*****

По дороге обратно они молчали. Едва покинув поле зрения остальных, Сэм отпустил локоть Дина и отодвинулся подальше, отчаянно нуждаясь в свободном пространстве. Реальность произошедшего внезапно обрушилась на него – поцелуй Дина на секунду заставил забыть о прикрытии и наслаждаться моментом.

Вернувшись в номер, Сэм, благодаря своим широким шагам, успел в ванную первым.
- Я в душ, - сказал он и, не глядя на Дина, запер дверь.

Он пустил воду, а затем сел на закрытый унитаз и оперся головой на руки. Он не мог продолжать прятаться за мыслью, что просто соскучился по прикосновениям или слишком вжился в роль – все зашло слишком далеко. Поцелуй не оставил сомнений в том, что его чувства к Дину давно перевалили за братские и стремительно приближались к запретным и противозаконным.

Из комнаты послышался стук, и Сэм вздрогнул. Он глубоко вздохнул, встал, разделся и наконец зашел в душ. «Может, это всего лишь случайность, - убеждал себя он. - Атмосфера в баре повлияла, воздух там просто сочился тестостероном».

Но в душе не было ни тестостерона, ни чего-либо еще, на что Сэм мог бы списать тот факт, что возбудился при одной мысли о поцелуе, и чем больше он думал о нем, тем крепче у него стояло.

В результате он перестал пытаться проанализировать свои чувства, и просто обхватил одной рукой член, второй опираясь о мокрую плитку. Он ласкал себя, и события прошлых дней проносились в его мыслях – теплая рука Дина на его пояснице, гладящая колено, останавливающаяся на плече; множество мимолетных касаний во время игры в бильярд; прикосновения губ – требовательные и собственнические в клубе в Галифаксе, нежные и теплые, когда Сэм утешительно поцеловал его сегодня днем, и страстный, захватывающий поцелуй только что в баре.

Он пытался заменить эти мысли обычными сексуальными фантазиями – Элайза Душку в костюме чирлидерши, Джесс, с улыбкой лежащая на постели под ним, – и все же, кончая, он видел плечи Дина в облегающей футболке, которую тот надевал в клуб, изгиб его ягодиц под тканью трусов-боксеров. Он прикусил губу, чтобы не произнести имя брата, а затем стоял несколько минут, восстанавливая дыхание, и убеждая себя, что не испортит их отношения.

«Я этого не допущу», - в отчаянии подумал Сэм и рывком выключил воду. Вытирался он не торопясь, стараясь прийти в себя, успокоиться, чтобы, когда выйдет из ванной, Дин не смог определить, чем он занимался.

Когда он наконец вышел, оказалось, что беспокоиться было не о чем. Дин решил обойтись без душа и уже крепко спал. Сэм облегченно вздохнул и забрался рядом на кровать, стараясь игнорировать то, как забилось его сердце от близости брата.

«Пусть, когда я проснусь, все будет по-другому», - подумал он и закрыл глаза.

картинка

@темы: Нетленчики, Правда во лжи

---

Отца отправили в командировку в Москву, там водили на экскурсию в детдом, где после каких-то реформ должности работников называются "социальная мама", "социальная тетя" и т.д Даже решить не могу, кого это исльнее оскорбляет - работников или детей.

---

Опять фички с фб

Название: Птица и рыба
Переводчик: Lazurit
Бета: Чёрный Ватаняр
Оригинал: The Fish and the Bird, madame_le_maire, запрос отправлен
Фандом: Les miserables
Размер: мини, 3266 в оригинале
Пейринг/Персонажи: Жан Вальжан/Жавер
Категория: слэш
Жанр: драма, фентези
Рейтинг: R
Предупреждения: ксенофилия


О них говорили по всей Франции.

Философы спорили о двойственности человека и животного. Ходили грязные слухи о их происхождении, об извращенных совокуплениях людей с животными, а ученые писали книги, пока дети, о которых никто не будет скучать, умирали на лабораторных столах.
Люди совершали крестное знамение и шептались о дьяволе.
В Тулоне Жавер лишь крепче сжимал дубинку, проходя мимо заключенного номер 24601. Тот изначально не стыдился своей природы, и, когда его поймали впервые, дерзко смотрел Жаверу в глаза. Потом из него выбили ярость. Закон един для всех.
Жавер лишь однажды видел его в своей стихии, серебристые чешуйки блестели под водой. Он двигался проворно и изящно. В тот раз ему почти удалось сбежать.
С тех пор он притих, а его взгляд поглупел. И все же, то, как непреклонно он сносил все удары судьбы, нервировало Жавера. Должно быть, работать по колено в воде, ежеминутно сопротивляясь своим инстинктам, было особенно тяжело для каторжника.
Жавер смотрел вниз на то как 24601 тянул цепь. Его окутывал ветер, и ничто, кроме его ног, не касалось земли.
В своей стихии, но не совсем.
Жавер выпрямил спину — между лопаток чесалось — и не ощутил ничего, кроме ненависти.

***
Монрейль — маленький городишко. Крохотные домики, узкие улочки давили на него; за городом была лишь пустота.
Небо часто звало его. Жавер не уступал. Вместо этого он выпускал крылья раз в неделю в своей комнате. Конечно, на то, чтобы расправить их места не хватало. Но он почти полюбил боль, которая уже не покидала его.
Матери нравились его крылья. Она ухаживала за ними, чистила перышки.
«Мой маленький ангел».
Возможно, камни, которыми швыряли в него, задели его гордость. Но ребёнком он ощущал лишь синяки, цветные, воспалённые, и совершенно материальные. Когда на неё напали в очередной раз, с собой в могилу она забрала маленького ангела. Остался лишь Жавер.
Теперь у его синяков был другой источник. Он старался не обращать внимания на свои крылья. Жаверу никогда не нравилось разглядывать себя в зеркале, как присуще людям. Словно зверь, он завешивал его тканью.
Мадлен всегда был слишком снисходителен к попрошайкам, карманникам, преступникам и животным, хотя и не признавал этого вслух. Жаверу следовало догадаться.

***
Наконец все между ними прояснилось. Жавер смотрел Вальжану в глаза, и лицемерие, которое он видел в них, подстёгивало его ярость. Лезвие блеснуло на свету — он заставит его заплатить, мсье мэра, он на колени был готов встать ради него!
Неподвижное тело Фантины лежало на постели безмолвным свидетелем. Ещё в первый раз у него забурлила кровь в венах, когда он её увидел — бесстыдницу, не скрывавшую своей непристойности. Теперь её изломанные крылья распластались на простынях; раньше они были почти красивы. Крылья бабочки, слабые, прекрасные, хрупкие. Бесполезные.
Вальжан был намного сильнее его, но продолжал отступать. Теперь Жавер мог лишь посмеяться над его ложной безгрешностью. Он даже не был человеком. Ни он, ни его девка.
«А ты? Я другой. Я борюсь с собой. Я лучше»
«А я — нет?»
Возможно, когда он зажал Вальжана в угол словно животное, приставив кончик шпаги к животу, в глазах того мелькнуло понимание. Но ведь он никак не мог знать, правда?
Всплеск. Жавер выглянул в окно как раз вовремя, чтобы увидеть, как блеснул под водой хвост. Он посмотрел Вальжану вслед, и с отвращением тряхнул головой.
Как можно ждать, что к тебе будут относиться по-человечески, если ты не желаешь вести себя, как человек?

***
Жавер выплюнул кровь изо рта. Удавка натёрла горло, пока он стоял в затейливо, с невероятной жестокостью придуманной позе, не имея возможности ни встать в полный рост, ни опуститься на колени, не задохнувшись.
Такова была их сущность.
Жавер не знал, сколько из них на самом деле было таких. Но они следовали за мальчишкой с телом пегого коня, белокурой гривой, и налитыми кровью глазами. Этого было достаточно.
Именно в этот момент у него между лопатками заныло и зачесалось. Он ссутулился, силясь смирить боль, вспоминая те времена, когда наивно считал, что таких как он больше нет.
Бог, должно быть, посмеялся над ним. На лице Вальжана отражалось удивление. Жавер удивлён не был. Раньше они не касались друг друга. Теперь он ощутил прикосновение холодных пальцев к своей коже, такая малость. И все же он вздрогнул, и пальцы Вальжана тоже дрожали.
— Уходи.
Жавер похромал прочь по лабиринту парижских улочек. Торжество сочилось из раны в его разуме. Вальжан нарочно выстрелил мимо, но своим взглядом, своими словами, своими прикосновениями он попал прямо в цель.

***
Ходили слухи, что они ненавидят людей. Бессмысленно, словно скот своих хозяев. Может, Жавер и сам был таким когда-то. Когда в него впервые попал камень. Во второй раз, он решил сам стать человеком.
Животные, звери, монстры... Жавер шагал по кровавым лужам.
Человеческие глаза снимали ружье с предохранителя, человеческие глаза целились... В груди малыша с лисьим хвостом зияло несколько пулевых отверстий. В комнате на втором этаже белокурая грива окрасилась кровью, а за руку кентавра крепко держал мертвый юноша.
Там зверь и человек стали едины в смерти, здесь отряд солдат залил улицы Парижа кровью. И Вальжан.
Пистолет, который, как понял Жавер, он никогда и не намеревался использовать, исчез под водой.

***
Как тихо на мосту Менял. Жавер ощущал порывы ветра на своей коже. Значит, он был неправ. Вальжан — святой? Нет. Но... Вальжан — человек?
Жавер горько рассмеялся.
Он не мог отрицать правду. Он видел его хвост, его чешуйки, видел, как он плыл, демонстрируя свою природу, которая никак не могла быть человеческой. И все же... как он мог оказаться лучше, чем Жавер, который пытался преодолеть себя всю свою жизнь?
Подошвы Жавера скрипнули. Ему всегда нравилось ходить по краю... На глаза ему попались парные башни Нотр-Дама, теряющиеся на фоне ночного неба. Возможно, милосердие все же существовало. Возможно, существовала и любовь.
Он вспомнил холодные прикосновения Вальжана, и его пробрала дрожь.
Он ошибался во всем.
Но тогда как мог он предать его? А как мог не... но уголовный кодекс... хотя какая теперь разница. Значит, он всегда был одним из них, одним из животных? Дул ледяной ветер, но спор с самим собой разгорячил Жавера, а внутри ощущалась лишь сосущая пустота.
Жавер печально взглянул в темноту.
Он никогда не верил в судьбу. И всё же ему хотелось иметь цель в жизни, и после того, как рок в который раз свёл его с Вальжаном, Жавер решил, что поймать того — не только его служебная обязанность, но и его миссия. И снова оказался неправ. При внезапной мысли, что именно сюда он шёл всю свою жизнь, в его душе поселился непривычный покой.
Он шагнул ближе к бездне. Раньше он не ощущал воздуха вокруг себя; теперь тот приветствовал его словно блудного сына. Бросив последний взгляд на ночное небо, Жавер позволил ему принять себя в объятья.
Темные воды постепенно приближались, и возможно в каком-то роде он все же был прав — он погибнет в стихии Вальжана — жизнь снова свела их с Вальжаном...
Ближе, ближе...
На мгновение он запаниковал, но быстро упокоился, словно искра вспыхнула во тьме и сразу погасла. Его крылья вырвались на свободу — «Зачем?» — подумал он, с горькой усмешкой.
Ведь он так и не научился летать.
Ближе, ближе...
Как он выглядел со стороны? Жавер вдруг вспомнил воскресную школу. «Люцифер пал из-за своей гордыни, так?» — устало подумал он, — «Как это к месту»
Затем темнота накрыла его, а падение все не кончалось.

***
Приземлился он на подушки, мягкие, словно облака. Он лежал на них, купаясь в мягком свете и полузабытье.
Что было интересно, он понял, что ему было больно, в ту же секунду, в которую заметил фигуру у изножья. Чётки блестели в солнечном свете, и Жавер, преодолевая головокружение, попытался решить, стоит заговорить или нет, но тут его спину и правую ногу прострелила боль, и он не смог удержать стона. Человек, оказавшийся Вальжаном, резко поднял голову и печально, задумчиво посмотрел на него. В его глазах таился стыд.
После этого Вальжан избегал встречаться с ним взглядом, когда приносил еду и менял постель с тем, что казалось неловкостью человека, вынужденного иметь дело с болезнью, но не было ей. Жавер вспомнил, как блеснули в воде серебристые чешуйки, и горько рассмеялся. Как правильно в результате всё получилось. Совершенно правильно.
Неделю спустя они впервые заговорили. Вальжан коснулся ладонью его лба, проверяя, нет ли жара. В этот раз его кожа оказалась тёплой, и всё же Жавер вздрогнул. Вальжан пристально посмотрел ему в глаза. Все тем же печальным, задумчивым, полным стыда взглядом.
Жавер заморгал, он чувствовал себя совершенно беспомощным, безвольным, словно лист на ветру.
На этот раз он сам подался навстречу.

***
В мире Жавера не было места нежности. Все прикосновения, все ласковые слова, даже сам звук его имени исчезли для него 40 лет назад вместе с его матерью.
Каждую секунду с Вальжаном он открывал для себя что-то новое. Медленно и осторожно... Вальжан легче проявлял свои чувства, привыкнув расточать ласки своему драгоценному жаворонку, Жавер же был более замкнут.
Когда они впервые соприкоснулись губами, чуда не случилось. И все же запретный плод был надкушен, и хотя яду понадобилось время, чтобы подействовать, скоро Жавер понял, что нуждается в поцелуях Вальжана, словно в воздухе.
А Вальжан, наверное, словно в воде.
Было в этом что-то прекрасное. Изящные движения Вальжана, блики света на воде, искрящиеся, словно мириады алмазов... Чешуя оказалась приятной на ощупь, гладкой и холодной. Жаверу нравилось прикасаться к ней, ощущать прохладное серебро под своими руками.
Первое время Вальжан побаивался превращаться при нем, воспоминания гнели их. Но Жавер, допустив однажды ужасную ошибку, был готов учиться, и скоро Вальжан сдался. В конце концов, он никогда не стыдился своей природы.
Иногда Жавер замечал, как тот ненароком разглядывает его спину. Конечно. Та ночь, мост Менял, пасмурное небо и мутная вода. Он знал его тайну.
Они видели друг друга голыми. Нагота смущала их, и когда пальцы Вальжана впервые обвили его член, Жавер отвел взгляд. Когда он впервые присел к Вальжану на колени, и тот размеренно двигался в нем, его шею залил румянец — так сильно его ошеломили собственные стоны, взгляды Вальжана.
Это было другое. Страшнее наготы, грешнее соития.
— Покажи мне, — той ночью Вальжан нежно поглаживал его бок, словно извиняясь.
Но какое, в конце концов, это имело значение?
Встав посреди комнаты, Жавер снял рубашку. Было холодно, он ощутил, как бегут мурашки по его рукам, и расправил крылья. На этот раз они особенно болели. Жавер сжал кулаки, глубоко вдохнул, и задумался, не сломал ли он себе что-нибудь при падении.
Наконец-то. Он вздохнул.
Спальня Вальжана была больше его собственной комнаты в Монрейле, и все же места не хватало. Жавер сел на пол, стараясь устроиться удобнее, и ждал. Наконец он посмел поднять взгляд.
Вальжан восхищённо смотрел на него широко распахнутыми, радостными глазами. Он осторожно встал с постели и шагнул к Жаверу. Тот вздрогнул, а вместе с ним и крылья. Он инстинктивно закрылся ими, словно пытаясь защититься — какая ирония. Ведь стыдился он именно их.
Сооружения из костей и перьев. Напоминания, что ему никогда не стать человеком.
Все это время он ошибался. Он любил кожу Вальжана, будь она теплой и нежной, или прохладной и скользкой. Любил его в воде и на земле. Любил его.
Возможно, он слишком долго ненавидел. Есть вещи, которые невозможно изменить.
Крылья покоились на его спине, бессильные, как у той публичной девки в Монрейле.
Бесполезные.
Жавер торопливо спрятал их и кинулся за дверь.

***
Столько лет он ненавидел себя. Иногда он не мог поверить, что крылья — часть его тела, а иногда напротив, чувствовал как они гнетут его, напоминая о каждой неудаче, о том, как далёк он от совершенства.
Теперь он смотрел на Вальжана и чувствовал себя калекой.

***
Влажное серебро под его пальцами. Вальжан лежал в ванной, его хвост торчал наружу. Жавер стоял на коленях на полу, положив локоть на край ванны, а голову — поверх него, и поглаживал Вальжана по бедру, там, где кожа переходила в чешую.
— Жавер.
Он поднял голову и запоздало понял, что печально улыбается. Вальжан сочувственно смотрел на него. Он коснулся рукой шеи Жавера, и тот, наслаждаясь лаской, подставил щеку под ладонь.
— Хочешь увидеть?
— Нет. Только если ты не против. Только если тебе не будет больно.
— Не будет.
— Жавер...
Перья коснулись его спины. Он спрятал лицо в изгибе своей руки.
Несколько секунд Вальжан молчал. Затем Жавер снова ощутил прикосновение его пальцев и опасливо поднял голову. Вальжан смотрел на него. Теперь его взгляд был спокойнее, он вглядывался в лицо Жавера, словно пытаясь что-то сказать, и Жавер ждал, когда же тот заговорит. Но Вальжан молчал.
Вместо этого он наклонился ближе, рука, до этого лежавшая на шее Жавера, скользнула на спину — и Жавер машинально подался вперёд, приподнялся на коленях, хотя и понимал, что Вальжан собирается сделать... хотя мог уйти...
Впервые Вальжан коснулся его крыльев легко, словно перья потревожил ветер. Словно гладил полуприрученную лошадь, которая могла испугаться и сбежать в любой момент. Так, наверное, и было. Жавер ждал, когда прикосновения станут неприятными.
Первое прикосновение таким не было. Как и ни одно из следующих.
Вальжан трогал крыло, изучая его на ощупь, глядя Жаверу в лицо; тому пришлось отвести взгляд. У них обоих перехватило дыхание. Наконец пальцы Вальжана добрались до основания, где крылья встречались со спиной, а перья переходили в мягкий пух...
Жавер не смог сдержать ошеломлённого вздоха. Он глянул на Вальжана, тот пристально посмотрел на него в ответ. Жавер почувствовал, как румянец заливает его шею.
Несколько минут было слышно лишь его прерывистое дыхание. А затем Вальжан, не разрывая зрительного контакта, снова коснулся основания крыльев. Словно поглаживал котенка — или птицу — осознанно, с силой.
Жавер беспомощно задрожал, и невольно выгнул спину, рот приоткрылся и из него вырвался стон. По его коже побежали мурашки, а в животе и паху поселился жар.
Вальжан смотрел на него затуманенным взглядом. Облизнул губы. Его дыхание тоже сбилось.
— Иди сюда.
И Жавер послушался.

***
С каждым движением, с каждым толчком Жавер чувствовал под собой гладкие чешуйки. Он прикусил губу, но все же не мог сдержать стонов. Вальжан прижал его ближе к своей груди, сжал руками ягодицы, вынуждая двигаться сильнее, резче. На своей шее Жавер ощущал его горячее дыхание.
Затем его пальцы двинулись вверх и зарылись в перья, и, несмотря на то, что Жавер и так был на пике удовольствия, пот стекал по его спине, а напряжение в паху вот-вот было готово разрядиться, наслаждение пронзило его тело ослепительной вспышкой, он вскрикнул и немедленно кончил.
Он глубоко вздохнул. Вальжан приподнялся, чтобы поцеловать его в шею, и Жавер почувствовал, как какая-то преграда сломалась в нем, пропуская сперва одну каплю, затем другую, и скоро его щеки стали влажными от слез.
Вальжан и раньше стонал его имя, но сейчас произнёс его намеренно — он, конечно же, заметил — заметил и испугался, и Жавер покачал головой и прижался ближе, касаясь членом живота Вальжана — он же не ошибётся, не остановится, так?
Вальжана понял. Или просто принял его решение. И начал сцеловывать слезы с его щек, солоноватые, словно морская вода.

***
Здесь Сена была красива и непорочна. Через пару километров она войдёт в Париж, и будет запятнана нечистотами. Но пока нет.
Травинки щекотали щеку Жавера.
Вальжан уже превратился обратно. Капли искрились на его человеческой коже, но не могли скрыть шрамы, следы Тулона и жизни в бегах. Жавер и не надеялся на это. Прошлое ушло, но не забылось. И, несмотря на болезненные воспоминания, которые навевали шрамы, они были знаком перемен — в них самих, и между ними.
Жавер любовался телом Вальжана, его торсом, животом, бедрами, руками и ногами, вытянутыми на траве, вспоминал, как прикасался к ним. Наконец-то Вальжан принадлежал ему; спустя столько лет он поймал его. Или наоборот? Это уже не имело значения.
Солнце обжигало его спину. Он лениво помахал крыльями в попытке создать ветерок. Вальжан прикрыл глаза и купался в солнечном свете словно в реке.
Жавер усмехнулся и медленно расправил левое крыло. Как только на лицо Вальжана упала тень, тот с возмущённым возгласом распахнул глаза.
— Ты обгоришь, — сурово сообщил Жавер. — Или у тебя будет обезвоживание.
Вальжан снова опустил голову на траву и ласково улыбнулся. Он нежно провёл пальцами по крылу. Жавер поежился.
Он всегда старался не смотреть на них. Иногда ему почти удавалось убедить себя, что они вообще ему не принадлежат. И все же Жавер ощущал прикосновение к ним, от кончиков перьев до самого сердца, и это заставляло его трепетать. Но, глядя на перья, сохранявшие насыщенный коричневый цвет, тогда как в его волосах уже пробивалась седина, видя, как они двигаются, повинуясь его воле, он больше не мог отрицать, что они — часть его.
Ему уже никогда не летать. Иногда эта мысль придавливала его своим весом, и небо казалось совсем рядом, и в то же время невыносимо далеко, и в такие моменты никто не мог ему помочь.
И всё же Жавер улыбнулся в ответ.
Это уже не было для него непреодолимым препятствием, ведь спустя много лет им наконец удалось понять, что их объединяет. В конце концов, они уже никогда не окажутся в одиночестве, ведь воздухе есть вода, а в воде — воздух, и порой трудно сказать, где начинается одно и кончается другое.

@темы: Нетленчики, мизерабли

---

сикретвальжан

Название: Кружок, чуть было не попавший в историю
Переводчик: Lazurit
Бета: Табакерка_с_Позолотой
Оригинал: Eglantine, a group which almost became historic, запрос на разрешение отправлен
Размер: мини, 1454
Персонажи: все лезами
Категория: джен
Жанр: письма
Рейтинг: G
Примечание: Все принадлежит Гюго и автору, мой только перевод. По заявке be my liver


Дорогой мсье,
Прошу прощения, если эта записка неуместна. На прошлой неделе я заметил ваше присутствие на некоем политическом собрании, а затем увидел вас в окрестностях университета. Я взял на себя смелость предположить, что вы такой же студент как и я, и придерживаетесь сходных политических взглядов. Надеюсь на скорую возможность пообщаться с вами.
Не буду утомлять вас рассказом о том, как необычна подобная прямота для меня - мы ведь пока не знакомы - но жду вашего ответа.
Ваш единомышленник (как мне кажется),
Э. Комбефер

Комбефер,
Крайне сожалею, что наш разговор был прерван. Чем больше я раздумываю над идеей создать для наших целей общество, тем сильнее мне кажется, что это было бы мудро и, возможно, даже необходимо. У политехников есть как минимум одна подобная группа, чьи встречи я порой посещаю, так почему бы нам не создать свой кружок? В этом нам может помочь один мой знакомый, который также обучается юриспруденции. В прошлом он участвовал в подобной деятельности, и имеет связи среди сходных организаций по всему городу. Хотя, познакомившись с ним я сперва решил, что у нас нет ничего общего, однако заверяю тебя, Баорель разделяет наши взгляды и намного умнее, чем ему хотелось бы казаться. За это ему можно простить некоторое легкомыслие.
Если тебе удобно, то можем ли мы встретиться на следующей неделе в то же время и в том же месте?
Анжольрас

*

Уважаемый мсье де Курфейрак,
Если я не ошибся и ваши расспросы о событиях 1822 года не были пьяной болтовней (у вас слишком честные глаза, мсье, боритесь с этим!), то существует кружок (пока небольшой, но, безусловно, ему предначертано величие), в котором вы могли бы присоедениться ко мне завтрашним вечером в кафе «Мюзен» (полагаю, вы знаете где это). Могу обещать, что вы, как минимум, познакомитесь с тем студентом, чей ангельский лик и суровый взгляд вы имели удовольствие высмеивать.
В ожидании вашего присутствия, ваш скромный и преданный слуга, и т.д и т.п.
Баорель

Баорель,
Хочу сообщить, что отказываюсь от своих слов (сказанных вчера вечером под влиянием вина и за вашей спиной), что вам, цитирую, “за всю жизнь ни разу не пришло в голову хорошей идеи”. Боясь, что слухи о подобной клевете дойдут до вас, хочу заранее очистить свое доброе имя, а именно -
Курфейрак (без «де», s’il te plais)
П.С. Если решите потребовать сатисфакции, то сможете найти меня на юрфаке (впрочем, для этого вам придется появиться на занятиях).


Баорель,
Кроме того, знай я, что ты дружишь с тем самым Анжольрасом, то не стал бы насмехаться над ним в твоем присутствии!
Курфейрак

Анжольрас,
Надеюсь, тебя так же порадовало как и меня, что наша идея вызвала интерес! Хотя основные лавры принадлежат Баорелю и Курфейраку, я и сам пригласил нескольких товарищей по медфаку, и надеюсь, что кое-кто из них придет сегодня вечером. Хотелось бы представить тебя моему близкому другу, Жоли.
Комбефер

*

Дорогой мсье,
Шлю вам ваш зонтик, который вы вчера любезно одолжили мужчине без шляпы и в дырявом плаще. Все, что может предложить вам человек без шляпы, плаща и волос — к вашим услугам!
Премного благодарен,
Легль (де Мо)

Мсье Легль де Мо,
Я спрашивал о вас в том кафе, в дверях которого встретил вас. Это показалось вам странным? Если да, то я ничего уже не могу поделать, так что надеюсь, что нет. Мне сказали, что у вас нет постоянного места жительства, поэтому оставляю свое письмо здесь, где, как мне пообщеали (хотя сам я не вполне уверен), его передадут вам. Если вы сейчас читаете его, то так и вышло! Прошу вас в благодарность за мой зонт согласиться быть моим гостем, пока вы не найдете постоянную квартиру. Никогда я не смеялся так сильно, как во время прогулки с вами, и мечтаю продолжить знакомство. Кроме того, до вас зонт мне еще никто не возвращал. И мне так же трудно оставить человека без крыши над головой, как и без зонта в дождь.
Если сегодня вечером вы не застанете меня дома, то я буду в кафе Мюзен.
Надеюсь, что вы не сочтете меня сумасшедшим,
А. Жоли

*

Р,
Не могу встретиться с тобой сегодня вечером, так что забери свой долг завтра. Я буду в кафе Мюзен, но тебе туда идти не обязательно. Вряд ли ты придешься ко двору.
Курфейрак

Курфейрак,
Баорель сказал мне, что этот Грантер — твой друг. Кто он такой? Что ему нужно? Почему он никак не уйдет?
Анжольрас

А
Уверяю тебя, он безобиден, вряд ли присоединится к нам, но и не предаст. Ему нетрудно угодить, а он бывает очень приятен в общении, когда хочет таковым быть. Кто знает? Может, ты заставишь его изменить своим убеждениям.
К
П.С. С каких пор ты передаешь записки на лекциях? Может ты еще и роялистом стал?

А
Ты наверняка знаешь историю про судей Дантона, которые были вынуждены передавать записки, потому что никто не слышал их за его ораторским мастерством. Это революционная аллюзия?
К

А
Можно в этой революционной аллюзии я буду судьей? Фукье-Тенвиль всегда казался мне гнусным человечком, хоть и преданным нашему делу.
К

Прекрати.
А

*

Легль
Я ухожу на занятия.. Едва не сломал шею, споткнувшись о ботинки, которые ты опять бросил на полу. Напоминаю, что я пока не врач, а значит, не связан Клятвой Гиппократа, и могу нанести немного вреда (если буду вынужден).
Жоли

Жоли
Ухожу в Мюзен. Оставил ботинки на полу. Прилагаю к ним текст речи для моих похорон — взял смелость написать ее сам, потому что не уверен, что моя семья справится с этим. Как видишь, я высоко ценю тебя как друга и своего убийцу.
Уже почти покойный Легль (де Мо)

Мне понравилась речь. Она достойна твоего земляка Боссюэ.
- Жоли

Куда ты спрятал мои ботинки???
Боссюэ из Мо Второй

*
Товарищи!
Кто-то осмелился занять нашу комнату! Я очень мрачно смотрел на них, и все напрасно. Решить проблему силой мне помешал Комбефер, вините его. Грантер повел нас в Ле-Аль, в кабачок под названием Коринф, и велел передать, что когда попробуете тамошнее вино, то можете винить и его тоже.
Захватили в плен одного из вражеских солдат — Прувера, он поэт. Обдумайте его приговор по дороге.
Ваш товарищ по изгнанию,
Баорель

*

Друг мой,
Тебя недоставало на прошлой встрече, по-крайней мере мне. Не буду отрицать, остальные не ожидали, что упоминание Итальянской заставы вдохновит тебя на целую речь о Сантарозе и Пепе. Надеюсь, плохая компание не отвратила тебя от этой темы, тем более, что я могу предложить лучшую, если завтра вечером ты придешь в Коринф на улице Шанврери.
С торжественным обещанием обсудить все, что касается итальянцев,
Баорель

Баорель,
Что твои друзья думают о Польше?
Фейи

*

Б и Б
Ставлю 5 су, что он издевается над Комбефером.
Курфейрак

Ни за что. Никто не может так долго притворяться, что ему нравятся мотыльки.
Баорель

Я в деле. Даже Фейи не может интересоваться мотыльками.
Боссюэ

Жоли
Одолжишь мне 5 су?
Боссюэ

*

Варианты:
Les amis de la liberte
Les amis des droits de l’homme
Societe pour les droits de l’homme (или это занято?)
Societe des amis (религиозная секта в Англии…)
Les amis des citoyens
Les amis de l’abaisse
Les amis des miserables
Les amis de la France
Les etudiants de la liberte
Что-нибудь подходит?
Жеан

Les amis de l'abbaisse l'A.B.C.
Курфейрак

Без каламбуров нельзя обойтись?
Анжольрас

Нет.
Курфейрак

@темы: Нетленчики, мизерабли

---

Название: Any dream will do
Автор: Lazurit
Форма: фанмикс
Персонажи: все основные
Категория: джен
Рейтинг: G
Размер: 18 треков
Примечание: фанмикс из песен из мюзиклов, по одной на персонажа

Обложка - сурикат бонапарт

треклист

1. Joseph and the Amazing Technicolor Dreamcoat - Close Every Door (Valjean)
2. Jesus Christ Superstar - Pilate's Dream (Javert)
3. Evita - Santa Evita (Bishop Myriel)
4. Moulin Rouge - El Tango de Roxanne (Fantine)
5. Romeo & Juliette - These are My Rivers (Marius & Cosette)
6. Grease - There are Worse Things I Could Do (Eponine)
7. Hair - The Flesh Failures (Enjolras)
8. Aspects of Love - Love Changes Everything (Grantaire)
9. Joseph and the Amazing Technicolor Dreamcoat - Any Dream Will Do (Combeferre)
10. Chicago - All I Care About (Courfeyrac)
11. We Will Rock You - Under Pressure (Prouvaire)
12. Repo! The Genetic Opera - Infected (Joly)
13. Avenue Q - Schadenfreude (Bossuet)
14. We Will Rock You - I Want It All (Bahorel)
15. Hair - Easy To Be Hard (Feully)
16. Matilda - Naughty (Gavroche)
17. Chicago - Razzle Dazzle (Thenardier)
18. Sunset Boulevard - Sunset Boulevard (Montparnasse)

слушать

скачать

@темы: Нетленчики, мизерабли

---

Название: О циниках, любовницах и дожде
Переводчик: Lazurit
Бета: rose_rose, Табакерка_с_Позолотой
Оригинал: marlowe_tops, On the Trouble of Cynics, Mistresses, and the Rain, разрешение есть
Размер: мини, 1406 слов
Пейринг: е\р
Категория: слэш
Жанр: флафф
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Грантер проснулся в постели Анжольраса.
Примечание: Все принадлежит Гюго и автору, мой только перевод.


Грантер проснулся под стук дождя. Капли барабанили по крыше, эхом отдаваясь у него в голове и заставляя ее гудеть.

— Юпитер, забери свою бурю. Она здесь совсем не нужна, — застонал он, переворачиваясь и протягивая руку через пустую половину кровати.

— Ты проспал почти все утро, — заметил Анжольрас из другого конца комнаты.

С трудом выпутавшись из одеяла, Грантер сел.

— С добрым утром, Анжольрас. Вижу, ты рано встал — видимо, надеясь провести день с пользой. Как глупо с твоей стороны.

Анжольрас, стоявший у окна со скрещенными на груди руками, перевел хмурый взгляд с пасмурного неба на своего собеседника:
— Ты едва проснулся. Обойдись пока без разглагольствований.

Грантер, как обычно, не обратил на его слова никакого внимания:
— Никогда не встречал человека, который бы рано вставал и при этом обладал хорошим характером. Все как на подбор — угрюмые брюзги, вечно недовольные всем, что бы ни делали. Священники встают рано, а что толку? Они бичуют самих себя и подсчитывают грехи своих ближних. Пекари тоже встают засветло. Никогда не встречал более жалкого ремесла. Все пекари, каких я видел, были краснолицыми и раздувшимися от булок и злости.

— Грантер.

— Раннее пробуждение — неестественная привычка для студентов и бунтарей, Анжольрас. Они — дети сумрака. Все лучшие идеи приходят в голову в первые часы после полуночи, и тогда же лучше всего закрепляются в умах. А ты, с таким упрямством вставая рано...

— Все сони, каких я знал, были пьяницами и бездельниками, — Анжольрас отвернулся от льющего за окном дождя, оперся о подоконник и посмотрел на Грантера.

— Верно. Но мы добродушны.

— Ты пьян. Я надеялся, что, проспавшись, ты протрезвеешь.

— Это невозможно. Я годами пропитывался вином — весь, целиком, каждый волосок и каждая частичка. В моих венах больше вина, чем крови. Если бы тебе удалось заставить меня протрезветь, осталась бы лишь сухая оболочка, которая рассыпалась бы в прах при первом же сквозняке.

— Ты несешь чушь. Одевайся и ступай домой.

— Я говорил, — продолжил Грантер, — что Юпитер зря послал нам бурю. Он поливает крыши и мостовые Парижа, чтобы те лучше росли. Нам не нужно ни новых крыш, ни мостовых. Их и так достаточно. Пускай Юпитер отправит свой дождь на лоно природы и польет цветы и злаки. Франция нуждается в них. Из-за того что часть дождя достается Парижу, деревни страдают от засухи, а крестьяне голодают. Лишенные средств к существованию, они приезжают в Париж и селятся под новыми крышами. В результате все больше дождя попадает на крыши, и все меньше на поля. Небесам стоит получше распоряжаться своим хозяйством.

— В Париже тоже есть парки и сады.

— Позволь им самим о себе позаботиться.

— Как ты бессердечен, Грантер! Жертвуешь цветами Парижа ради цветов Франции.

— Ты поступаешь так же.

Анжольрасу сравнение не понравилось:

— Одевайся, Грантер. Ступай домой.

— Дождь идет. У меня нет зонта.

— Возьми мой.

— Там льет как из ведра. Я промокну до нитки, простужусь, а простуженные пьяницы весьма неприятны в общении.

— Скорее простуда прикует тебя к постели, и мы будем спасены от твоей циничной болтовни.

— Я бы предпочел, чтобы к постели меня приковал ты, — сказал Грантер и выиграл этот тур: Анжольрас покраснел. — Давай, присоединяйся ко мне.

— У меня дела.

— Ты их не делаешь.

— Одна студенческая компания каждую неделю собирается в Люксембургском саду. Я собираюсь поговорить с ними. Некоторые из них могут быть нам очень полезны.

— Они вернутся на следующей неделе.

— На следующей неделе будет поздно.

— В любом случае, сегодня они в сад не придут — а значит, дел у тебя нет. Возвращайся в постель.

Анжольрас отвернулся и опустил голову:

— Прошлая ночь была ошибкой, Грантер.

— Эту ошибку ты совершал не раз и совершишь снова.

— Нет. С тобой покончено.

— Мужчины всегда твердят это своим любовницам, — Грантер уютно устроился под одеялом.

— Ты — моя любовница?

— А ты моя. Мы оба женаты, я на вине, а ты на Франции. Мужчине нужна любовница, это полезно для здоровья.

— Ты мне отвратителен.

— Я тебе нужен. Без любовницы мужчина становится унылым и скучным. Он ненавидит свою жену, словно тюремщика. Его жизнь лишена удовольствий.

— На свете есть счастливые браки, Грантер.

— Я тебе не верю. Надо быть безумцем, чтобы быть счастливым. А как двое несчастных могут создать счастливый союз?

— Я счастлив в браке с Францией.

— Ты не счастлив. Твой союз с Францией — твоя работа, твое призвание. Он не доставляет тебе радости.

— Зато ты доставляешь мне головную боль.

Грантер удобно заложил руки за голову:

— Я доставляю тебе наслаждение.

Губы Анжольраса дрогнули в улыбке:

— Ты циник, — попытался он зайти с другой стороны. — Циники бесполезны.

— Вот видишь, что случается, когда слишком рано встаешь? Ты не в духе. Возвращайся в постель. Циники, мой дорогой Анжольрас, бесценны. Мы уравновешиваем и вразумляем упоенных мечтателей, иначе те рухнут с вершин своих идеалов. Пессимизм ранит, но зато он честен. Идеализм дарит засахаренную ложь.

Анжольрас поднял с пола брюки Грантера и кинул ими в него.

— У идеализма есть цель. Цинизм гниет в грязи и доволен этим.

Грантер заворчал, но начал одеваться:
— Если я уйду, что ты будешь делать? Наверняка хандрить.

— Мне есть чем заняться.

— Чем же?

— Нужно придумать, как пронести порох, который добыл наш человек за городом, через парижские ворота.

— Расскажи мне об этом.

— Чтобы ты напился и разболтал все?

Грантер возмущенно выпрямился:

— Когда это я выдавал твои тайны по пьяни? Или твоих друзей?

Почувствовав, что его слова несправедливы, Анжольрас тихо ответил:

— Ты этого не делал.

Продолжавший одеваться Грантер с видом оскорбленного достоинства натянул ботинки.

Анжольрас сдался.

— Порох нужно пронести через Менскую заставу. С другими воротами шансов нет. Но у этой заставы дежурит старый стражник с не менее старым псом, который за версту чует порох. Я не раз терял людей из-за этого пса.

— Прикорми его.

— Он неподкупен.

— Это старый пес. Революция стоит смерти одной собаки.

— Его заменят.

— Возможно, новый не будет так неподкупен.

— Я не поведу революцию, которая убивает собак или людей за неподкупность и заменяет их теми, кого можно подкупить.

Грантер задумался:

— Стражник симпатизирует республике?

— Нет.

— Но его можно обмануть.

— Его — может быть. Но не собаку.

— Собака ничего не решает. Напои стражника.

— Пес все равно залает, — настаивал Анжольрас.

— Но сторож не обратит на это внимания. Когда придет твой посланник? Я сам напою стражника.

— Ты?

— Я.

— Когда я в прошлый раз поручил тебе задание, ты играл в домино.

— Я играл в домино во имя революции.

— Ни за что.

— Когда придет твой посланник?

— Во вторник. На рассвете.

— Ах, вот в чем твоя проблема. Твой стражник рано встает. Отложи доставку.

— Невозможно.

— Значит, ради тебя мне придется не только напоить стражника, но и встать ради этого на рассвете? Не уверен, что твой член того стоит.

— Твой точно не стоит всех хлопот, которые ты причиняешь.

— Мой член — один из лучших в своем роде, — возмутился Грантер.

— На него я не жалуюсь. Только на тебя.

— Как ты жесток, Анжольрас.

— Мужчины часто жестоки к своим любовницам. Уходи. Я придумаю, что делать с собакой.

— Мне наплевать. Во вторник на рассвете стражник уже будет пьян, — Грантер, полностью одевшись, подошел к нему достаточно близко для поцелуя. — Возвращайся в постель.

— Я нужен своей жене, — Анжольрас ласково улыбнулся и провел ладонью по его щеке. — Ступай домой, Грантер.

@темы: Нетленчики, мизерабли

---

уношу к себе фики с зфб

Название: Единственное оружие
Переводчик: Lazurit
Бета: rose_rose, Табакерка_с_Позолотой
Оригинал: Carmarthen, No Weapon But Hate, разрешение есть
Размер: миди, 5075 слов
Пейринг: вальвер
Категория: преслеш
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Вальжан-центрик. Вальжан узнает, что Тулону еще есть что отнять у него.
Предупреждения: гомофобия, внутренняя гомофобия, побои, упоминание изнасилования и суицида
Примечание: Все принадлежит Гюго и автору, мой только перевод. Название — цитата из романа: «Единственным его оружием была ненависть»

читать

@темы: Нетленчики, мизерабли

---

Почти все

---

Все-таки решилась, смотрю стартрек, не вечно же какоридж читать

---

Вот это для меня написала  MadMoro

Автор:  MadMoro
Фандом:Les Miserables
Рейтинг:G
Размер:драббл
Жанр:десфик
Категория:джен
Персонажи:Козетта, Вальжан, вши
Предупреждение:смерть персонажей


Они спасались. А кто не спасался тот гиб, но гиб с мыслями о лучшем мире, с надеждой на будущее для той, что они звали другом и домом.
Козетта.
Они знали ее совсем малюткой. Они завелись на ней едвали не случайно, когда она почесала за ухом местную кошку. В ее светлых волосах они нашли себе кров, нашли себе пищу. Да они кусались, но старались это делать нежно, потому что им было жаль бедную девочку из которой пила кровь Тенардьиха. По правде говоря, он старались совсем не кусать Козетту, по ночам сбегая в постель к трактирщику с женой или к их детям. Они кусали их за бока, за мягкие зады, в надежде отомстить за Козетту. Но разве их укусы сделают ее счастливой? Накормят ее? Обуют?
Они были рады когда появился Жан Вальжан. Он спас их малютку от побоев и нищеты. Он дал ей приют, окружил заботой. Он принес ей счастье. Но увы в круг забот Жана Вальжана не входили они. Он несчадно гнал их прочь, травя то керосином, то дурнопахнущими мазями. Козетта плакала, находя среди зубчиков гребешка очередной маленький черный трупик. Но Вальжан был неумолим, а они не хотели покидать Козетту.
Они гибли за нее.
Они верили, что это ради ее счастья.

@темы: мизерабли