Никогда не доверяй собаке с оранжевыми бровями.
Название: 36 градусов - Глава 2
Автор: A. Kniggendorf
Переводчик: Lazurit
Бета: Клэр
Фандом: TB/X1999/Clamp Campus Detectives
Пейринг: Сейширо/Субару
Рейтинг: R/NC-17
Дисклеймер: Все принадлежит Кламп и автору
Ворнинги: насилие, оккультизм, гомосексуализм, говорящее дерево, дендрофилия и геометрия.
читать дальшеA. Kniggendorf: 36 градусов - 2 - Сумераги Субару - Смерть и Жизнь
~ 36 градусов - температура тела здорового человека.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Уэно-Сакураги-чо, Токио,
Декабрь 1999.
Кованные железные ворота серебристым силуэтом отпечатались на фоне темного прохода в серой стене. Порыв холодного ветра взметнул плащ Субару, угрожая сорвать его. Украшение на стене снова заскрипело, вздрагивая на своей оси и образуя пентакль. Он мерз, мерз уже много недель. Последняя частичка его тепла почти два месяца назад утекла с чужой кровью.
Он достиг ворот, которые открылись от одного его прикосновения. Они двигались почти беззвучно, уступая место короткой брусчатой тропинке, кончавшейся у скрытого с улицы входа. Выл разбушевавшийся ветер. Под ботинками скрипели песчинки на каменных плитах. Украшение на наружной стене скрипело куда громче ворот. Раздался глухой обреченный стук. Субару вздрогнул, но не оглянулся. Ворота захлопнулись.
Свет зажегся лишь, когда он закрыл дверь. Вполне логично. Наверное, Сакуразукамори порой приходил домой весь в крови. Или он возвращался в тот дом, который Субару нашел сам? Тот, где две недели назад "Камуи" дал ему глаз? Он не знал, но яркое освещение у дверей дома Сакуразукамори казалось бы... просьбой дополнительных смертей. И полицейский участок совсем недалеко. Конечно, стражу сакуры не нужно беспокоиться о полиции. Ходили слухи, что он работал на правительство. Субару не знал, правда ли это. Но когда дело казалось Сейширо, правда всегда была дефицитным товаром. Субару убедился в этом на своем горьком опыте.
Он оказался в прихожей длинной в пять шагов. Слева, на верхней ступеньке маленькой лестницы стояли ряды шлепанцев. Справа, на вешалке для пальто висел черный кожаный плащ. Два крючка оставались пустыми. На стене рядом с лестницей висело узкое длинное зеркало.
Субару поставил ногу на первую ступеньку. Еле слышно зашуршала магия. Ступеньки были защищены барьером. Он потянулся за офуда, но не ощутил никакой угрозы. Прежде чем продолжить идти, он замер на секунду и снял ботинки. Шепот магии менялся с каждым его шагом, становясь то громче то тише, то снова громче: многослойные барьеры против заклинаний и призраков не причиняли ему никакого вреда... А потом его окутало тихое пение, низкое и гармоничное... Он тряхнул головой. Слева, за открытой дверью обнаружилась маленькая уютная кухня. Через окно он увидел пылающую в ночи вывеску полицейского участка. Благодаря фальшполу из окна была видна стена дома и окрестности. Видеть, не будучи видимым. Субару вздрогнул.
Узкая лестница вела вниз, в подвал, и вверх, на крышу. Он наткнулся на открытую дверь рядом с ней. Ноги утопали в мягком черном ковре против белых стен; большие окна от пола до потолка, закрытые темными жалюзями, два из которых подняты. Телевизор, стерео - типичные атрибуты дорогой гостиной. Из мебели только предметы первой необходимости - лайковый диван с хромированными ножками, низкий стол, несколько кроваво-красных подушек...
Субару почувствовал тошноту.
Стену рядом с дверью в соседнюю комнату занимали книжные полки. Почти в благоговейном трепете Субару прошел еще несколько метров. Большая практически прямоугольная кровать занимала большую часть правой стороны комнаты. Узор на смятых простынях - кроваво-красный прямоугольник, окруженный черной рамкой - повторялся на подушках. По обе стороны от кровати находились закрытые двери черного дерева. Стену занимали все те же большие окна, прикрытые жалюзи. Перед ними стоял легкий стол из стекла и металла. На нем лежал дорогой ноутбук. Боковые полки занимали принтер, сканер и другие технические приспособления, включая многофункциональный телефон. Через спинку стула был небрежно перекинут халат.
У противоположной стены стоял застекленный шкафчик. Над ним висели документы в аккуратных серебристых рамках. Субару рассмотрел их, и ноги его подогнулись. Диплом. Несколько почетных грамот. Значит, он действительно был ветеринаром. На застекленной полке лежат две книги. Диссертация в красном переплете, заглавие гласит "Зеркальная симметрия в росте трансплантата", написана в 1988/89 году.
Он бросил школу, чтобы стать ближе к Сейширо. Вместо этого ... он отдалился еще сильнее.
Вторая книга оказалась ежегодником академии Кламп за 1981 год. Между страницами вложена засушенная веточка. Субару уставился на фотографию пятнадцатилетнего Сейширо, серьезно глядящего в объектив. На левой щеке синяк, губа распухла. И все же он выглядел непринужденно и расслабленно.
- Кем же вы были на самом деле? - выдохнул Субару. Книга выпала из ослабевших рук, приземлившись на пол с унылым стуком. Он поклялся убить его, он мечтал умереть от его руки и в результате ... не достиг ни того, ни другого. Комната закружилась вокруг него. Магия смерти, окутывавшая дом защитным коконом, беспрестанно свистела и шептала, как если бы питающие заклинания мертвецы пытались петь. Что-то ужалило его правый глаз. Он оцепенел. Что он здесь делает? У янтаря не было причины плакать. Камуи. У изумруда не осталось слез. "Камуи".
Дракон...
... Земли.
В который раз он коснулся своего правого глаза. Кончики пальцев задрожали у век. Сакуразукамори боялись, ненавидели... не так ли?
В песне мертвых не было ответа.
Он почувствовал слабость. Зашелестел шелк. Его окутал полузабытый аромат. Что-то подхватило его, что-что теплое, податливое... Он обвился вокруг него...
Шелк. Черный и темно-красный. Сила и кровь.
Запах. Табак и лосьон после бритья. Mild Seven и... что-то дорогое.
Впервые за... он не помнил сколько ... он чувствовал тепло.
Он моргнул в полусне, на просторах красного и черного шелка, и уставился на прикроватную тумбочку. Рядом с лампой лежала книга в мягкой обложке с глупой компьютерной овцой. Между страницами был вложен чек из супермаркета. Металлический абажур лампы блестел в солнечном свете. Рядом с книгой стоял немытый стакан, его дно казалось потрескавшимся из-за темно-красных остатков вина. Казалось, кто-то положил книгу, собираясь дочитать вечером...
... и так и не вернулся.
На всем лежал тонкий слой пыли. Сейширо так и не узнает, чем заканчивается книга.
Он выбрался из постели. Он не должен был спать там, но спал, и ему было тепло, и он... живот скрутило, и он почувствовал, что ему нужно в уборную. Срочно.
В кухне и смежном с ней маленьком чулане оставалось очень мало еды. Субару нашел лишь упаковку лапши быстрого приготовления. Странно. Насколько он помнил, Сейширо был отличным поваром, хотя, может, он слишком любил рестораны, но... лапша быстрого приготовления? Кухней явно часто пользовались. На столе стоял чайник из нержавейки. Погруженный в мысли, Субару наполнил и включил его.
На разделочном столе рядом с раковиной стояла перевернутая кружка. Очевидно, ее помыли и поставили сушиться. Черная кружка с зубастым зеленым Годзиллой, обернувшим шею вокруг ободка. Субару сжал ее в руках. То, как Хокуто принесла кружку из магазина, четко отпечаталось в его памяти, Сейширо, пьющий из нее чай и улыбающийся... Он не знал, что Сейширо забрал кружку с собой.
Дрожащими руками Субару положил в нее лапшу быстрого приготовления и залил кипятком. Это не заняло много времени. Лапша неприятно пахла. Впрочем, она и не должна была приятно пахнуть. Он был голоден...
Это так непохоже на него. Как ...?
Он бросил взгляд на изящные электронные часы со светящимися красными цифрами: 13:48. Уже перевалило за полдень. Он спал более десяти часов! Второй, меньший ряд светящихся знаков показывал дату. Субару посмотрел на него, а затем медленно присел на один из табуретов. Почти оцепенев, он потягивал лапшу быстрого приготовления, полным ртом прихлебывая липнущую к губам безвкусную массу. Тридцать шесть часов. Он проспал тридцать шесть часов!
Его глаза блуждали по кухне Сейширо, пытаясь сфокусироваться, пытаясь увидеть в происходящем хоть каплю смысла. На стене рядом с дверью висел календарь с мультяшными катающимися на коньках пингвинами. На календаре все еще был октябрь. Рядом с датами были рассеяны несколько таинственных заметок. 29 октября было отмечено не так, как остальные даты: пентакль, символ, принадлежащий Субару, выделенный красным. В правой верхней части ячейки была стрелка, указывавшая вращение.
29 октября. День...
... моста…
... смерти Сейширо.
По позвоночнику пробежал холодок. Что-то заскулило. Этот звук сменился на шипение, а затем полностью исчез, чтобы снова возобновиться. В его мыслях всплыл образ лестницы в прихожей. Все еще держа в руке наполовину пустую кружку, Субару остановился на полпути вниз и уставился на покрытую черным лаком подвальную дверь. На ней были вырезаны пентаграмма, китайский иероглиф, словно сошедший со страниц Годяньских списков, и нечто подозрительно напоминающее руну. Исходившая от знаков магическая сила запетляла и свилась в призрачного дракона. Субару неуверенно потянулся к офуда, чтобы измерить мощность пробудившегося заклинания. Пентаграммы на его руках вспыхнули. Он так и не коснулся бумаги в своем кармане.
Кружка с Годзиллой выпала у него из рук, отскочила от пола, и, ударившись во второй раз, разбилась. Осколки и лапша расплескались по ступенькам. У Субару перехватило дух. Кровь хлынула из трех глубоких порезов на его запястье; сжав его, он кинулся обратно по узкой лестнице. Судя по всему, Сакуразукамори старательно охранял границы своего подвала. На секунду он задался вопросом, каким образом Сейширо наложил это заклятье. Магия крови, скорее всего. Внизу дверь явственно зашипела. Она оказалась теплой на ощупь, теплой, словно человеческое тело... Очевидно, заклятье питалось кровью, высосанной у своих жертв. Он видел кровь, текущую между его пальцами. Он должен был найти бинты, немедленно; или...
Нет, это не выход. Крепко зажав запястье рукой, Субару бросился в ванную за бинтами.
При помощи неповрежденной руки и зубов, Субару туго обвязал бинты вокруг кровоточащего запястья и вернулся на кухню. Нужно отмыть лапшу со ступенек.
- "У тебя точно нет чувства самосохранения, не так ли?" - вспомнился ему удивленный шепот. Нет, он больше ни за что не подойдет к этой двери. Он вошел в гостиную и остановился перед… котатсу. То, что вчера его полусонное сознание приняло за столик, оказалось традиционным котатсу, очень захламленным котатсу, покрытым черным стеганым одеялом. На нем беспорядочной грудой громоздились ... бланки налоговых деклараций и калькулятор. На краю котатсу лежали очки в тонкой золотистой оправе. Блокнот с каракулями...
Большинство из них напоминали промежуточные результаты, зачеркнутые и переписанные, пояснения ... деловой обед, подкормка для растений, номер в отеле для ... исследовательских целей, рабочая форма (Армани), и четкая, жирная надпись на полстраницы: "Бланк налоговой декларации = наивысшее атеистическое проклятие!" и "доставлено Начальником Пыточного Отдела Корпорации Судного дня"; рядом был нарисован пингвин, показывающий зад тощей фигуре, поразительно напоминавшей Миязаву Киичи.
Субару заморгал. Он видел призрак мужчины, сидящего у котатсу, его ноги в удобстве и тепле, его спина, опирается на лайковые диванные подушки, он хмурится над своей налоговой декларацией. Образ был так ярок... Это не мог быть ... он ... Сакуразукамори ... но кто же это?
Кто стал бы заполнять бланки налоговой декларации, сражаясь за конец света? Субару отложил блокнот и повернулся спиной к котатсу. В этом не было смысла. Ни в чем не было смысла. Он сухо сглотнул. Возможно, смысла вообще никогда не было.
Его внимание привлекла картина над диваном. Она была написана акриловой краской, в ярких, немного противоречивых цветах: кроваво красном и черном, полночно синем и серебристо-белом. Смелые мазки, грубые, неряшливые пятна, и даже брызги складывались в пленительную картину: сакура, искаженная кровью и ночью, лучи серебряного света касаются ствола дерева. Косые лучи света слишком холодны, слишком чисты, чтобы принадлежать солнцу, и все же...
Это был отнюдь не шедевр. У автора явно было больше энтузиазма, чем таланта, и все же Субару был загипнотизирован смесью агрессивности и хрупкости. Из верхнего левого угла, сверху вниз текли серебристо- серые канджи. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы разобрать их: "Могила императора Сушуна".
Он бросил взгляд на противоположный угол картины. Снова серые канджи. Он сглотнул. Ему не понадобилось разбирать их.
"Сакуразука Сейширо, 1981"
Он вздрогнул и практически выбежал из комнаты. Смерть императора... Сбежавшего из дома... Он пробежал еще несколько шагов. Что-то в его мыслях шепотом велело ему остановиться. Он замер, сосредоточившись на своих ощущениях.
Он опустился на колени перед ступеньками и осторожно проверил каждую из них, хотя должен был сделать это еще по прибытии. Его магия была мягкой, не громче шороха. Он чувствовал: было в этом доме что-то, от чего ему следовало держаться подальше.
Как и ожидалось, каждая из пяти ступенек была тщательно защищена: первая - от духов, вторая - от саканаги, затем от заклинаний, проклятий, и снова от саканаги. Учитывая, что Сакуразукамори использовал темное онмедо, двойной барьер против саканаги не оказался сюрпризом. Но на пересечении барьера против саканаги и против проклятий слышался тихий шелест, усилившийся от прикосновения магического зонда Субару. Сонное заклинание. Достаточно мощное, чтобы вырубить на тридцать шесть часов такого одаренного онмеджи как Субару. И все же столь неуловимое, что даже Субару не смог почувствовать его с первого раза. Тонкая замысловатая работа, так контрастировавшая с четкой, бросающейся в глаза магией Сакуразука, которую он ожидал найти.
Субару задался вопросом, сколько не в меру любопытных посыльных и надоедливых соседей Сейширо нашел мирно спящими на ковре, и что с ними случилось после. Вчера - он мог бы поклясться, что это было бы весьма неприятным зрелищем - но теперь ... он больше не был так уверен. Заклинание не позволит вошедшему шпионить, а быть найденным спящим в чужом доме хозяином этого самого дома достаточно неприлично, чтобы гарантировать молчание. Он представил, как Сейширо с суровой миной на лице отпускал целых и невредимых соседей на все четыре стороны, весело посмеиваясь за их спинами.
Субару вздрогнул и посмотрел в зеркало. Он снова обманывал себя?
Его отражение посмотрело на него, и он поежился. В измазанном кровью и измятом за время сна плаще он был похож на нищего. Грязный изношенный плащ - лохмотья по сравнению с блестящим черным кожаным плащом, который Сейширо оставил на вешалке. Когда он успел так похудеть? Субару отвел взгляд и, не оглядываясь, вышел из дома.
~: ~: ~: ~: ~
Парк Уэно, Токио,
день.
Сакура расцвела, как только Субару подошел к ней. Вряд ли она приветствовала его, и все же...
- "... Тебе понравился дом?.. - на этот раз беседу начало дерево. - "... Настоящий дом Сей-чана весьма уютен, правда?..."
Уютен!? Субару не стал бы заходить так далеко. - Почему ты послало меня туда? - осторожно спросил он.
- "... Раз уж мы говорим, почему бы тебе не присесть?..."
Субару уступил и со вздохом присел на край скамейки. Старая древесина заскрипела под ним. - Чего ты хотело от меня?
- "...Позавчера ты едва не валился с ног от усталости. Я не могло это так оставить..." - Иллюзорный ветер зашелестел в усыпанных цветами ветвях дерева. - " ... Я знало, что сонное заклинание Сей-чана принесет тебе немало пользы..."
Субару распахнул глаза.
- "...так и случилось ..." - добавило дерево. - "... Ты выглядишь намного лучше, чем в прошлый раз, Субару-кун..." - Прошелестев имя Субару, оно провело шелковистым, сладко пахнущим пучком цветов по его щеке. Субару почувствовал, что невольно тянется к прикосновению. Он не должен ... он...
- Могу я сесть рядом с вами? - спросил негромкий баритон.
Говоривший пришел из неоткуда, и Субару недоверчиво заморгал. Перед ним стоял мужчина средних лет в коричневом костюме и расстегнутом шерстяном пальто, с портфелем под мышкой. Воспитание дало о себе знать:
- Конечно, сэр. Я имею в виду, это же не частная ска… - он торопливо пробормотал, и круглое лицо мужчины озарила дружелюбная улыбка. Почему-то эта улыбка заставила Субару пожалеть о своем воспитании.
- Сейчас так редко можно увидеть кого-то в этом парке… - заметил его новый... знакомый и расслабленно оперся о спинку скамейки, каким-то образом занимая больше половины сиденья. - Год назад это место было полно жизни... Влюбленные приходили побродить по парку, а в Рождество - люди с покупками... - Он скорбно покачал головой и прижал ногой мятую грязную полу плаща Субару к скамейке - Ты кого-то ждешь? Свою возлюбленную? - мечтательно спросил он. - Ты краси…
Дерево атаковало.
Субару непонимающе вытаращился на пять тонких темных веток, внезапно высунувшихся из груди собеседника, всего на расстоянии нескольких дюймов от него. Кровь текла по гладкой древесине. Странная смесь желания и испуганного осознания исказила круглое лицо. Ветки содрогнулись. Кровь потекла быстрее. Дерево пило...
- "... Тебе следовало бы отойти в сторону, его симпатическая система вот-вот..."
Характерный запах фекалий и мочи смешался с тошнотворной сладостью пролитой крови.
- "...откажет..."
Душа, похожая на мерцающий туман, появилась вокруг круглого лица, дрожа и тускнея. Дух покинул тело и… ветки пожинали эфирную сущность. Разрываемый на части призрак кричал, всасываясь в массу бесчисленных бутонов и почек. Цветы, распустившиеся на теле, ярко розовели. Духовная материя вокруг тела вздрогнула от воплей распадающейся души. Глубокий голос напевал счастливую мелодию о вечности. Ветки двигались в такт...
Субару пошатнулся. Его затошнило и он упал…
Прежде чем он коснулся земли, его подхватили удивительно нежные ветви, поддерживая его плечи и голову, пока немногая съеденная им пища возвращалась с удвоенной силой. Его тошнило, рвало ... по лицу текли слезы.
- "... Шшшш..." - тихие успокаивающиеся звуки медленно вползали в его сознание. - " ... Не нужно плакать..." - Розетки цветов стирали слезы с его щек. Розетки цветов на ... ветках… ветвях... сосущий ... кровь ... жизнь...
Он с криком вырвался из их объятий. Упал, стараясь оказаться как можно дальше от дерева. Но идти было некуда. Вокруг все еще был мабороши. Под цветущим деревом лежал труп, так же ... как маленькая девочка много лет назад. Как и она, мужчина был похож на сломанную куклу, лежащую в луже крови. В его груди зияло отверстие, словно ... словно кто-то... Жадные корни впитывали текущую кровь. Лепестки сакуры кружились вокруг них в радостном танце.
Он попятился и ударился задней частью колена о край скамейки. Тяжело упал на нее. Под его ладонями, на древесине была кровь. Кровь и…
- "... Тебе уже лучше?..."
Ветви дерева все еще бесшумно двигались. Тело у его ствола было не более чем узлом скрюченных корней. Кровь ... зловоние ... остался лишь слабый аромат цветов сакуры, рассеяный в иллюзорном ветре.
- Что… - Он судорожно сглотнул и начал заново. - Что это такое? - Он коснулся скамьи и вздрогнул, услышав хлюпанье под своей ладонью.
- "... Нечто вроде поливалки Сей-чана..." - дерево выглядело весьма довольным. - "... Он ставил ее, когда не был уверен, что будет в состоянии выполнять свои обязанности. Мм, нераскаявшиеся насильники - такая сочная пища..." - Ветви затрепетали от удовольствия. - " ... Он начал ставить ее, когда поступал в старшую школу, в то время, как организация требовала полное обслуживание..." - дерево излучало неодобрение. - "... Они твердили что, раз у него и так есть работа, он не нуждается в образовании. Разумеется, даже в пятнадцать у Сей-чана была на это совсем другая точка зрения. Скамейка стала нашим компромиссом..."
Сама идея была отвратительна. И все же ... выбор между обязанностями и школой казался ужасно знакомым. Конечно, для него обязанности всегда стояли на первом месте. Сейширо так не думал? Он осознал кошмарную правду. - "Ты.. ты можешь у… убить ка… каждого, кто сел бы сюда!"
- "... Да, могу..." - спокойно призналось дерево.
- Как…как он мог сделать такое? - Субару вскочил на ноги. - Это отвратительно!
- "... У него была жизнь, Субару-кун. Ты знаешь, каково это..."
- Потому что он отнял ее у меня!
- "... Не слишком ли драматично, дорогой мой?..."
- Драматично!? Ты убило императора!
Температура резко опустилась. Субару не замечал, что дерево поддерживало ее достаточно теплой для него. Теперь при выдохе из его рта вырывался пар. Звук, издаваемый рассекающими воздух ветвями, нельзя было назвать иначе как презрительным. - "... Ты ничего не понимаешь ..." - резко бросило дерево. - " ... Иди... Учись..."
- Чему ты хочешь, чтобы я научился!? - подавленно закричал Субару. - Это бессмысленно!
На секунду дерево полностью замерло: ни одна ветвь не шевельнулась, ни один лепесток не упал. И тогда...
- "... Перестаешь ли ты быть убийцей, потому что жизнь этого человека была прервана моими ветвям, а не твоей рукой, пробившей его сердце?"
- "... Перестаешь ли ты быть убийцей, потому что он был плохим человеком?..." - Слабый ветер шелестел ветвями и веточками в окружающей сакуру бесконечной ночи - мабороши.
- "... Он перестает быть мертвым, оттого что он не был невинен? Потому что он хотел твое тело, которое ты не отдал бы ему по своей воле?"
- "... Меньше ли крови на твоих руках, оттого что я заставила тебя заманчиво сидеть здесь? Ты знал, кто я. Перестаешь ли ты быть убийцей, потому что ты предпочел не знать о моих возможных намерениях?"
- "... Перестаешь ли ты быть убийцей, потому что ты..."
- "...Сумераги?..."
При звуке его имени мабороши рухнул. Субару оказался в обычном сумраке приближающегося вечера в полуразрушенном Токио. Скамейка рядом с ним была пуста, никаких пятен, никакой крови, ничего. Грубую древесину покрывал тонкий слой инея. Рядом с ним никто не сидел. Или ...? Он вздрогнул, уставившись на свою руку, вымазанную чем-то, в тусклом свете казавшимся красновато-коричневым.
продолжение следует в
A. Kniggendorf: 36 градусов - 3 - Сакуразука Сейширо - Смерть в семье
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Факты:
(1) Всем известно: температура здорового человека не 36 градусов, а нечто среднее между 36 и 37. Автор округлила.
(2) В конце 17 тома Икса мы видим сад Сакуразукамори. Там "Камуи" находит находит Субару и выдает ему глаз Сейширо. Учитывая то, что сад цвел в неподходящее для этого время года, логично предположить, что он был волшебным. Вечноцветущий сад нелегко спрятать, поэтому, скорее всего, Сейширо не жил в этом доме.
(3) Книга на тумбочке - "До и после" британского автора Мэтью Томаса о взрывающихся овцах, Нострадамусе, и Конце Света. Изданно в 1999, сатира о Конце Света, про путешествующего во времени 500-летнего профессора Майка Ноструса, его помощника Дебби и кота Аристотеля (в честь которого потом назвали философа). Не имеет почти ничего общего с сюжетом этого фика.
Примечание переводчика: Забавная книжка. Насколько я знаю, на русский язык не переведена.
(4) Годяньские списки. Наиболее известная древняя версия Дао Дэ Цзин, источника Даосизма (или Онме на японском), была найдена в могиле в городе Годянь в области Хубэй, в Китае в 1993 году. В нем на 14 стихов больше, чем в ранее известной версии Дао Дэ Цзин.
[источник: en.wikipedia.org/wiki/Tao_Te_Ching]
(5) Котатсу: низкий стол, покрытый толстым, часто электрическим одеялом, опускающимся до пола и греющим ноги зимой. Считается местом семейных собраний.
(6) Миязава Киичи: Министр финансов Японии в 1999 году.
(7) Сейширо пользовался кружкой с Годзиллой в доме Субару. (Токио Вавилон, Volume 3, Call A)
(8) Император Сушун (+ 11. Декабрь 592), был 32-м императором Японии (587 - 592). Он был двенадцатым сыном императора Киммей. Его мать была дочерью политического деятеля Сога но Инаме. После смерти его брата, императора Ёмей, он с помощью клана его матери Сога предъявил права на трон. Был убит в году 592 придворным Атаи Гома. Сушун - единственный японский император, о котором точно известно, что он был убит. И что важно, он единственный император, местонахождение чьей могилы неизвестно. [источник: www.onlineenzyklopaedie.de/s/su/sushun.html]
(9) симпатическая система: сокращение для "симпатической нервной системы", которая между прочим отвечает за подсознательный контроль над мочевым пузырем и кишечником. Скорее всего, дерево набралось подобных слов от Сейширо.
Автор: A. Kniggendorf
Переводчик: Lazurit
Бета: Клэр
Фандом: TB/X1999/Clamp Campus Detectives
Пейринг: Сейширо/Субару
Рейтинг: R/NC-17
Дисклеймер: Все принадлежит Кламп и автору
Ворнинги: насилие, оккультизм, гомосексуализм, говорящее дерево, дендрофилия и геометрия.
читать дальшеA. Kniggendorf: 36 градусов - 2 - Сумераги Субару - Смерть и Жизнь
~ 36 градусов - температура тела здорового человека.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Уэно-Сакураги-чо, Токио,
Декабрь 1999.
Кованные железные ворота серебристым силуэтом отпечатались на фоне темного прохода в серой стене. Порыв холодного ветра взметнул плащ Субару, угрожая сорвать его. Украшение на стене снова заскрипело, вздрагивая на своей оси и образуя пентакль. Он мерз, мерз уже много недель. Последняя частичка его тепла почти два месяца назад утекла с чужой кровью.
Он достиг ворот, которые открылись от одного его прикосновения. Они двигались почти беззвучно, уступая место короткой брусчатой тропинке, кончавшейся у скрытого с улицы входа. Выл разбушевавшийся ветер. Под ботинками скрипели песчинки на каменных плитах. Украшение на наружной стене скрипело куда громче ворот. Раздался глухой обреченный стук. Субару вздрогнул, но не оглянулся. Ворота захлопнулись.
Свет зажегся лишь, когда он закрыл дверь. Вполне логично. Наверное, Сакуразукамори порой приходил домой весь в крови. Или он возвращался в тот дом, который Субару нашел сам? Тот, где две недели назад "Камуи" дал ему глаз? Он не знал, но яркое освещение у дверей дома Сакуразукамори казалось бы... просьбой дополнительных смертей. И полицейский участок совсем недалеко. Конечно, стражу сакуры не нужно беспокоиться о полиции. Ходили слухи, что он работал на правительство. Субару не знал, правда ли это. Но когда дело казалось Сейширо, правда всегда была дефицитным товаром. Субару убедился в этом на своем горьком опыте.
Он оказался в прихожей длинной в пять шагов. Слева, на верхней ступеньке маленькой лестницы стояли ряды шлепанцев. Справа, на вешалке для пальто висел черный кожаный плащ. Два крючка оставались пустыми. На стене рядом с лестницей висело узкое длинное зеркало.
Субару поставил ногу на первую ступеньку. Еле слышно зашуршала магия. Ступеньки были защищены барьером. Он потянулся за офуда, но не ощутил никакой угрозы. Прежде чем продолжить идти, он замер на секунду и снял ботинки. Шепот магии менялся с каждым его шагом, становясь то громче то тише, то снова громче: многослойные барьеры против заклинаний и призраков не причиняли ему никакого вреда... А потом его окутало тихое пение, низкое и гармоничное... Он тряхнул головой. Слева, за открытой дверью обнаружилась маленькая уютная кухня. Через окно он увидел пылающую в ночи вывеску полицейского участка. Благодаря фальшполу из окна была видна стена дома и окрестности. Видеть, не будучи видимым. Субару вздрогнул.
Узкая лестница вела вниз, в подвал, и вверх, на крышу. Он наткнулся на открытую дверь рядом с ней. Ноги утопали в мягком черном ковре против белых стен; большие окна от пола до потолка, закрытые темными жалюзями, два из которых подняты. Телевизор, стерео - типичные атрибуты дорогой гостиной. Из мебели только предметы первой необходимости - лайковый диван с хромированными ножками, низкий стол, несколько кроваво-красных подушек...
Субару почувствовал тошноту.
Стену рядом с дверью в соседнюю комнату занимали книжные полки. Почти в благоговейном трепете Субару прошел еще несколько метров. Большая практически прямоугольная кровать занимала большую часть правой стороны комнаты. Узор на смятых простынях - кроваво-красный прямоугольник, окруженный черной рамкой - повторялся на подушках. По обе стороны от кровати находились закрытые двери черного дерева. Стену занимали все те же большие окна, прикрытые жалюзи. Перед ними стоял легкий стол из стекла и металла. На нем лежал дорогой ноутбук. Боковые полки занимали принтер, сканер и другие технические приспособления, включая многофункциональный телефон. Через спинку стула был небрежно перекинут халат.
У противоположной стены стоял застекленный шкафчик. Над ним висели документы в аккуратных серебристых рамках. Субару рассмотрел их, и ноги его подогнулись. Диплом. Несколько почетных грамот. Значит, он действительно был ветеринаром. На застекленной полке лежат две книги. Диссертация в красном переплете, заглавие гласит "Зеркальная симметрия в росте трансплантата", написана в 1988/89 году.
Он бросил школу, чтобы стать ближе к Сейширо. Вместо этого ... он отдалился еще сильнее.
Вторая книга оказалась ежегодником академии Кламп за 1981 год. Между страницами вложена засушенная веточка. Субару уставился на фотографию пятнадцатилетнего Сейширо, серьезно глядящего в объектив. На левой щеке синяк, губа распухла. И все же он выглядел непринужденно и расслабленно.
- Кем же вы были на самом деле? - выдохнул Субару. Книга выпала из ослабевших рук, приземлившись на пол с унылым стуком. Он поклялся убить его, он мечтал умереть от его руки и в результате ... не достиг ни того, ни другого. Комната закружилась вокруг него. Магия смерти, окутывавшая дом защитным коконом, беспрестанно свистела и шептала, как если бы питающие заклинания мертвецы пытались петь. Что-то ужалило его правый глаз. Он оцепенел. Что он здесь делает? У янтаря не было причины плакать. Камуи. У изумруда не осталось слез. "Камуи".
Дракон...
... Земли.
В который раз он коснулся своего правого глаза. Кончики пальцев задрожали у век. Сакуразукамори боялись, ненавидели... не так ли?
В песне мертвых не было ответа.
Он почувствовал слабость. Зашелестел шелк. Его окутал полузабытый аромат. Что-то подхватило его, что-что теплое, податливое... Он обвился вокруг него...
Шелк. Черный и темно-красный. Сила и кровь.
Запах. Табак и лосьон после бритья. Mild Seven и... что-то дорогое.
Впервые за... он не помнил сколько ... он чувствовал тепло.
Он моргнул в полусне, на просторах красного и черного шелка, и уставился на прикроватную тумбочку. Рядом с лампой лежала книга в мягкой обложке с глупой компьютерной овцой. Между страницами был вложен чек из супермаркета. Металлический абажур лампы блестел в солнечном свете. Рядом с книгой стоял немытый стакан, его дно казалось потрескавшимся из-за темно-красных остатков вина. Казалось, кто-то положил книгу, собираясь дочитать вечером...
... и так и не вернулся.
На всем лежал тонкий слой пыли. Сейширо так и не узнает, чем заканчивается книга.
Он выбрался из постели. Он не должен был спать там, но спал, и ему было тепло, и он... живот скрутило, и он почувствовал, что ему нужно в уборную. Срочно.
В кухне и смежном с ней маленьком чулане оставалось очень мало еды. Субару нашел лишь упаковку лапши быстрого приготовления. Странно. Насколько он помнил, Сейширо был отличным поваром, хотя, может, он слишком любил рестораны, но... лапша быстрого приготовления? Кухней явно часто пользовались. На столе стоял чайник из нержавейки. Погруженный в мысли, Субару наполнил и включил его.
На разделочном столе рядом с раковиной стояла перевернутая кружка. Очевидно, ее помыли и поставили сушиться. Черная кружка с зубастым зеленым Годзиллой, обернувшим шею вокруг ободка. Субару сжал ее в руках. То, как Хокуто принесла кружку из магазина, четко отпечаталось в его памяти, Сейширо, пьющий из нее чай и улыбающийся... Он не знал, что Сейширо забрал кружку с собой.
Дрожащими руками Субару положил в нее лапшу быстрого приготовления и залил кипятком. Это не заняло много времени. Лапша неприятно пахла. Впрочем, она и не должна была приятно пахнуть. Он был голоден...
Это так непохоже на него. Как ...?
Он бросил взгляд на изящные электронные часы со светящимися красными цифрами: 13:48. Уже перевалило за полдень. Он спал более десяти часов! Второй, меньший ряд светящихся знаков показывал дату. Субару посмотрел на него, а затем медленно присел на один из табуретов. Почти оцепенев, он потягивал лапшу быстрого приготовления, полным ртом прихлебывая липнущую к губам безвкусную массу. Тридцать шесть часов. Он проспал тридцать шесть часов!
Его глаза блуждали по кухне Сейширо, пытаясь сфокусироваться, пытаясь увидеть в происходящем хоть каплю смысла. На стене рядом с дверью висел календарь с мультяшными катающимися на коньках пингвинами. На календаре все еще был октябрь. Рядом с датами были рассеяны несколько таинственных заметок. 29 октября было отмечено не так, как остальные даты: пентакль, символ, принадлежащий Субару, выделенный красным. В правой верхней части ячейки была стрелка, указывавшая вращение.
29 октября. День...
... моста…
... смерти Сейширо.
По позвоночнику пробежал холодок. Что-то заскулило. Этот звук сменился на шипение, а затем полностью исчез, чтобы снова возобновиться. В его мыслях всплыл образ лестницы в прихожей. Все еще держа в руке наполовину пустую кружку, Субару остановился на полпути вниз и уставился на покрытую черным лаком подвальную дверь. На ней были вырезаны пентаграмма, китайский иероглиф, словно сошедший со страниц Годяньских списков, и нечто подозрительно напоминающее руну. Исходившая от знаков магическая сила запетляла и свилась в призрачного дракона. Субару неуверенно потянулся к офуда, чтобы измерить мощность пробудившегося заклинания. Пентаграммы на его руках вспыхнули. Он так и не коснулся бумаги в своем кармане.
Кружка с Годзиллой выпала у него из рук, отскочила от пола, и, ударившись во второй раз, разбилась. Осколки и лапша расплескались по ступенькам. У Субару перехватило дух. Кровь хлынула из трех глубоких порезов на его запястье; сжав его, он кинулся обратно по узкой лестнице. Судя по всему, Сакуразукамори старательно охранял границы своего подвала. На секунду он задался вопросом, каким образом Сейширо наложил это заклятье. Магия крови, скорее всего. Внизу дверь явственно зашипела. Она оказалась теплой на ощупь, теплой, словно человеческое тело... Очевидно, заклятье питалось кровью, высосанной у своих жертв. Он видел кровь, текущую между его пальцами. Он должен был найти бинты, немедленно; или...
Нет, это не выход. Крепко зажав запястье рукой, Субару бросился в ванную за бинтами.
При помощи неповрежденной руки и зубов, Субару туго обвязал бинты вокруг кровоточащего запястья и вернулся на кухню. Нужно отмыть лапшу со ступенек.
- "У тебя точно нет чувства самосохранения, не так ли?" - вспомнился ему удивленный шепот. Нет, он больше ни за что не подойдет к этой двери. Он вошел в гостиную и остановился перед… котатсу. То, что вчера его полусонное сознание приняло за столик, оказалось традиционным котатсу, очень захламленным котатсу, покрытым черным стеганым одеялом. На нем беспорядочной грудой громоздились ... бланки налоговых деклараций и калькулятор. На краю котатсу лежали очки в тонкой золотистой оправе. Блокнот с каракулями...
Большинство из них напоминали промежуточные результаты, зачеркнутые и переписанные, пояснения ... деловой обед, подкормка для растений, номер в отеле для ... исследовательских целей, рабочая форма (Армани), и четкая, жирная надпись на полстраницы: "Бланк налоговой декларации = наивысшее атеистическое проклятие!" и "доставлено Начальником Пыточного Отдела Корпорации Судного дня"; рядом был нарисован пингвин, показывающий зад тощей фигуре, поразительно напоминавшей Миязаву Киичи.
Субару заморгал. Он видел призрак мужчины, сидящего у котатсу, его ноги в удобстве и тепле, его спина, опирается на лайковые диванные подушки, он хмурится над своей налоговой декларацией. Образ был так ярок... Это не мог быть ... он ... Сакуразукамори ... но кто же это?
Кто стал бы заполнять бланки налоговой декларации, сражаясь за конец света? Субару отложил блокнот и повернулся спиной к котатсу. В этом не было смысла. Ни в чем не было смысла. Он сухо сглотнул. Возможно, смысла вообще никогда не было.
Его внимание привлекла картина над диваном. Она была написана акриловой краской, в ярких, немного противоречивых цветах: кроваво красном и черном, полночно синем и серебристо-белом. Смелые мазки, грубые, неряшливые пятна, и даже брызги складывались в пленительную картину: сакура, искаженная кровью и ночью, лучи серебряного света касаются ствола дерева. Косые лучи света слишком холодны, слишком чисты, чтобы принадлежать солнцу, и все же...
Это был отнюдь не шедевр. У автора явно было больше энтузиазма, чем таланта, и все же Субару был загипнотизирован смесью агрессивности и хрупкости. Из верхнего левого угла, сверху вниз текли серебристо- серые канджи. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы разобрать их: "Могила императора Сушуна".
Он бросил взгляд на противоположный угол картины. Снова серые канджи. Он сглотнул. Ему не понадобилось разбирать их.
"Сакуразука Сейширо, 1981"
Он вздрогнул и практически выбежал из комнаты. Смерть императора... Сбежавшего из дома... Он пробежал еще несколько шагов. Что-то в его мыслях шепотом велело ему остановиться. Он замер, сосредоточившись на своих ощущениях.
Он опустился на колени перед ступеньками и осторожно проверил каждую из них, хотя должен был сделать это еще по прибытии. Его магия была мягкой, не громче шороха. Он чувствовал: было в этом доме что-то, от чего ему следовало держаться подальше.
Как и ожидалось, каждая из пяти ступенек была тщательно защищена: первая - от духов, вторая - от саканаги, затем от заклинаний, проклятий, и снова от саканаги. Учитывая, что Сакуразукамори использовал темное онмедо, двойной барьер против саканаги не оказался сюрпризом. Но на пересечении барьера против саканаги и против проклятий слышался тихий шелест, усилившийся от прикосновения магического зонда Субару. Сонное заклинание. Достаточно мощное, чтобы вырубить на тридцать шесть часов такого одаренного онмеджи как Субару. И все же столь неуловимое, что даже Субару не смог почувствовать его с первого раза. Тонкая замысловатая работа, так контрастировавшая с четкой, бросающейся в глаза магией Сакуразука, которую он ожидал найти.
Субару задался вопросом, сколько не в меру любопытных посыльных и надоедливых соседей Сейширо нашел мирно спящими на ковре, и что с ними случилось после. Вчера - он мог бы поклясться, что это было бы весьма неприятным зрелищем - но теперь ... он больше не был так уверен. Заклинание не позволит вошедшему шпионить, а быть найденным спящим в чужом доме хозяином этого самого дома достаточно неприлично, чтобы гарантировать молчание. Он представил, как Сейширо с суровой миной на лице отпускал целых и невредимых соседей на все четыре стороны, весело посмеиваясь за их спинами.
Субару вздрогнул и посмотрел в зеркало. Он снова обманывал себя?
Его отражение посмотрело на него, и он поежился. В измазанном кровью и измятом за время сна плаще он был похож на нищего. Грязный изношенный плащ - лохмотья по сравнению с блестящим черным кожаным плащом, который Сейширо оставил на вешалке. Когда он успел так похудеть? Субару отвел взгляд и, не оглядываясь, вышел из дома.
~: ~: ~: ~: ~
Парк Уэно, Токио,
день.
Сакура расцвела, как только Субару подошел к ней. Вряд ли она приветствовала его, и все же...
- "... Тебе понравился дом?.. - на этот раз беседу начало дерево. - "... Настоящий дом Сей-чана весьма уютен, правда?..."
Уютен!? Субару не стал бы заходить так далеко. - Почему ты послало меня туда? - осторожно спросил он.
- "... Раз уж мы говорим, почему бы тебе не присесть?..."
Субару уступил и со вздохом присел на край скамейки. Старая древесина заскрипела под ним. - Чего ты хотело от меня?
- "...Позавчера ты едва не валился с ног от усталости. Я не могло это так оставить..." - Иллюзорный ветер зашелестел в усыпанных цветами ветвях дерева. - " ... Я знало, что сонное заклинание Сей-чана принесет тебе немало пользы..."
Субару распахнул глаза.
- "...так и случилось ..." - добавило дерево. - "... Ты выглядишь намного лучше, чем в прошлый раз, Субару-кун..." - Прошелестев имя Субару, оно провело шелковистым, сладко пахнущим пучком цветов по его щеке. Субару почувствовал, что невольно тянется к прикосновению. Он не должен ... он...
- Могу я сесть рядом с вами? - спросил негромкий баритон.
Говоривший пришел из неоткуда, и Субару недоверчиво заморгал. Перед ним стоял мужчина средних лет в коричневом костюме и расстегнутом шерстяном пальто, с портфелем под мышкой. Воспитание дало о себе знать:
- Конечно, сэр. Я имею в виду, это же не частная ска… - он торопливо пробормотал, и круглое лицо мужчины озарила дружелюбная улыбка. Почему-то эта улыбка заставила Субару пожалеть о своем воспитании.
- Сейчас так редко можно увидеть кого-то в этом парке… - заметил его новый... знакомый и расслабленно оперся о спинку скамейки, каким-то образом занимая больше половины сиденья. - Год назад это место было полно жизни... Влюбленные приходили побродить по парку, а в Рождество - люди с покупками... - Он скорбно покачал головой и прижал ногой мятую грязную полу плаща Субару к скамейке - Ты кого-то ждешь? Свою возлюбленную? - мечтательно спросил он. - Ты краси…
Дерево атаковало.
Субару непонимающе вытаращился на пять тонких темных веток, внезапно высунувшихся из груди собеседника, всего на расстоянии нескольких дюймов от него. Кровь текла по гладкой древесине. Странная смесь желания и испуганного осознания исказила круглое лицо. Ветки содрогнулись. Кровь потекла быстрее. Дерево пило...
- "... Тебе следовало бы отойти в сторону, его симпатическая система вот-вот..."
Характерный запах фекалий и мочи смешался с тошнотворной сладостью пролитой крови.
- "...откажет..."
Душа, похожая на мерцающий туман, появилась вокруг круглого лица, дрожа и тускнея. Дух покинул тело и… ветки пожинали эфирную сущность. Разрываемый на части призрак кричал, всасываясь в массу бесчисленных бутонов и почек. Цветы, распустившиеся на теле, ярко розовели. Духовная материя вокруг тела вздрогнула от воплей распадающейся души. Глубокий голос напевал счастливую мелодию о вечности. Ветки двигались в такт...
Субару пошатнулся. Его затошнило и он упал…
Прежде чем он коснулся земли, его подхватили удивительно нежные ветви, поддерживая его плечи и голову, пока немногая съеденная им пища возвращалась с удвоенной силой. Его тошнило, рвало ... по лицу текли слезы.
- "... Шшшш..." - тихие успокаивающиеся звуки медленно вползали в его сознание. - " ... Не нужно плакать..." - Розетки цветов стирали слезы с его щек. Розетки цветов на ... ветках… ветвях... сосущий ... кровь ... жизнь...
Он с криком вырвался из их объятий. Упал, стараясь оказаться как можно дальше от дерева. Но идти было некуда. Вокруг все еще был мабороши. Под цветущим деревом лежал труп, так же ... как маленькая девочка много лет назад. Как и она, мужчина был похож на сломанную куклу, лежащую в луже крови. В его груди зияло отверстие, словно ... словно кто-то... Жадные корни впитывали текущую кровь. Лепестки сакуры кружились вокруг них в радостном танце.
Он попятился и ударился задней частью колена о край скамейки. Тяжело упал на нее. Под его ладонями, на древесине была кровь. Кровь и…
- "... Тебе уже лучше?..."
Ветви дерева все еще бесшумно двигались. Тело у его ствола было не более чем узлом скрюченных корней. Кровь ... зловоние ... остался лишь слабый аромат цветов сакуры, рассеяный в иллюзорном ветре.
- Что… - Он судорожно сглотнул и начал заново. - Что это такое? - Он коснулся скамьи и вздрогнул, услышав хлюпанье под своей ладонью.
- "... Нечто вроде поливалки Сей-чана..." - дерево выглядело весьма довольным. - "... Он ставил ее, когда не был уверен, что будет в состоянии выполнять свои обязанности. Мм, нераскаявшиеся насильники - такая сочная пища..." - Ветви затрепетали от удовольствия. - " ... Он начал ставить ее, когда поступал в старшую школу, в то время, как организация требовала полное обслуживание..." - дерево излучало неодобрение. - "... Они твердили что, раз у него и так есть работа, он не нуждается в образовании. Разумеется, даже в пятнадцать у Сей-чана была на это совсем другая точка зрения. Скамейка стала нашим компромиссом..."
Сама идея была отвратительна. И все же ... выбор между обязанностями и школой казался ужасно знакомым. Конечно, для него обязанности всегда стояли на первом месте. Сейширо так не думал? Он осознал кошмарную правду. - "Ты.. ты можешь у… убить ка… каждого, кто сел бы сюда!"
- "... Да, могу..." - спокойно призналось дерево.
- Как…как он мог сделать такое? - Субару вскочил на ноги. - Это отвратительно!
- "... У него была жизнь, Субару-кун. Ты знаешь, каково это..."
- Потому что он отнял ее у меня!
- "... Не слишком ли драматично, дорогой мой?..."
- Драматично!? Ты убило императора!
Температура резко опустилась. Субару не замечал, что дерево поддерживало ее достаточно теплой для него. Теперь при выдохе из его рта вырывался пар. Звук, издаваемый рассекающими воздух ветвями, нельзя было назвать иначе как презрительным. - "... Ты ничего не понимаешь ..." - резко бросило дерево. - " ... Иди... Учись..."
- Чему ты хочешь, чтобы я научился!? - подавленно закричал Субару. - Это бессмысленно!
На секунду дерево полностью замерло: ни одна ветвь не шевельнулась, ни один лепесток не упал. И тогда...
- "... Перестаешь ли ты быть убийцей, потому что жизнь этого человека была прервана моими ветвям, а не твоей рукой, пробившей его сердце?"
- "... Перестаешь ли ты быть убийцей, потому что он был плохим человеком?..." - Слабый ветер шелестел ветвями и веточками в окружающей сакуру бесконечной ночи - мабороши.
- "... Он перестает быть мертвым, оттого что он не был невинен? Потому что он хотел твое тело, которое ты не отдал бы ему по своей воле?"
- "... Меньше ли крови на твоих руках, оттого что я заставила тебя заманчиво сидеть здесь? Ты знал, кто я. Перестаешь ли ты быть убийцей, потому что ты предпочел не знать о моих возможных намерениях?"
- "... Перестаешь ли ты быть убийцей, потому что ты..."
- "...Сумераги?..."
При звуке его имени мабороши рухнул. Субару оказался в обычном сумраке приближающегося вечера в полуразрушенном Токио. Скамейка рядом с ним была пуста, никаких пятен, никакой крови, ничего. Грубую древесину покрывал тонкий слой инея. Рядом с ним никто не сидел. Или ...? Он вздрогнул, уставившись на свою руку, вымазанную чем-то, в тусклом свете казавшимся красновато-коричневым.
продолжение следует в
A. Kniggendorf: 36 градусов - 3 - Сакуразука Сейширо - Смерть в семье
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Факты:
(1) Всем известно: температура здорового человека не 36 градусов, а нечто среднее между 36 и 37. Автор округлила.
(2) В конце 17 тома Икса мы видим сад Сакуразукамори. Там "Камуи" находит находит Субару и выдает ему глаз Сейширо. Учитывая то, что сад цвел в неподходящее для этого время года, логично предположить, что он был волшебным. Вечноцветущий сад нелегко спрятать, поэтому, скорее всего, Сейширо не жил в этом доме.
(3) Книга на тумбочке - "До и после" британского автора Мэтью Томаса о взрывающихся овцах, Нострадамусе, и Конце Света. Изданно в 1999, сатира о Конце Света, про путешествующего во времени 500-летнего профессора Майка Ноструса, его помощника Дебби и кота Аристотеля (в честь которого потом назвали философа). Не имеет почти ничего общего с сюжетом этого фика.
Примечание переводчика: Забавная книжка. Насколько я знаю, на русский язык не переведена.
(4) Годяньские списки. Наиболее известная древняя версия Дао Дэ Цзин, источника Даосизма (или Онме на японском), была найдена в могиле в городе Годянь в области Хубэй, в Китае в 1993 году. В нем на 14 стихов больше, чем в ранее известной версии Дао Дэ Цзин.
[источник: en.wikipedia.org/wiki/Tao_Te_Ching]
(5) Котатсу: низкий стол, покрытый толстым, часто электрическим одеялом, опускающимся до пола и греющим ноги зимой. Считается местом семейных собраний.
(6) Миязава Киичи: Министр финансов Японии в 1999 году.
(7) Сейширо пользовался кружкой с Годзиллой в доме Субару. (Токио Вавилон, Volume 3, Call A)
(8) Император Сушун (+ 11. Декабрь 592), был 32-м императором Японии (587 - 592). Он был двенадцатым сыном императора Киммей. Его мать была дочерью политического деятеля Сога но Инаме. После смерти его брата, императора Ёмей, он с помощью клана его матери Сога предъявил права на трон. Был убит в году 592 придворным Атаи Гома. Сушун - единственный японский император, о котором точно известно, что он был убит. И что важно, он единственный император, местонахождение чьей могилы неизвестно. [источник: www.onlineenzyklopaedie.de/s/su/sushun.html]
(9) симпатическая система: сокращение для "симпатической нервной системы", которая между прочим отвечает за подсознательный контроль над мочевым пузырем и кишечником. Скорее всего, дерево набралось подобных слов от Сейширо.
@темы: Нетленчики, Кламп-фики
-
-
12.05.2009 в 21:03Подробнее об этих списках (как и их перевод на русский) можно посмотреть на http://daolao.ru/guodian.htm.
-
-
05.06.2009 в 20:18Ну, уж простите, в даосизме не разбираюсь, поверила автору и википедии. А я всего лишь переводчик, мое дело маленькое.